Однако другого «языка» у них нет и не предвидится. И с этого толку ноль.

Лонгаронель схватил дварра за грудки:

— Ты сдохнешь самой мучительной смертью, какую я только сумею изобрести.

— Пошёл ты!

— Ты действительно этого хочешь?!

— Ты не убьёшь меня, пока я молчу, — все ещё с трудом переводя дыхание, нагло ухмыльнулся дварр.

— А вот тут ты глубоко заблуждаешься, — в свою очередь усмехнулся Лонгаронель. — К твоему сведению, я уже готов пустить тебя в расход, поскольку всё равно не вижу способа заставить тебя говорить. А ты, наверное, надеешься, что пока отмалчиваешься тут, ваши придут тебе на помощь? Так вот, у меня для тебя плохая новость – помощи тебе ждать неоткуда, поскольку все остальные дварры Митрабарда мертвы.

— Что?.. — впервые в его глазах промелькнул страх. Впрочем, справился он с собой достаточно быстро. — Ты лжёшь, урод!

— А как, по-твоему, было дело? — ехидно осклабился вампир. — Каким образом нам удалось проникнуть в замок, полный дварров, вывести оттуда всех ваших пленников и ещё тебя из теплой постельки умыкнуть?

У дварра, похоже, ответа не было. Он только хмуро смотрел на вампира и даже казался растерянным.

— Каким? — наконец прохрипел он. От расстройства, которое дварр уже не был в состоянии скрыть, голос ему изменил.

— Ну, каким образом проникли, я тебе не скажу. А всех ваших мы перерезали спящими. — Лонгаронель рванул рубашку на груди дварра. — Вот по этому знаку определяли, кто есть кто, — ткнул он в его татуировку.

Дварр оттолкнул его и сел на полу.

— Про знак всем известно, — кажется, вновь вернулся он к надежде. — А всё остальное бездоказательно.

— Да. Трупов ваших мы действительно не прихватили с собой. А вот из пленников могу предъявить тебе любого.

Дварр опять сошёл с лица:

— Предъяви. Трёх тёмных эльфов предъяви.

— Их было там только двое, — твёрдо возразил вампир.

— Правильно, — дварр обхватил голову руками. — Если ты не был в подземелье, то вообще не мог догадаться, что они у нас были. Их подарили отцу лишь... — под конец он как-то совсем сник и замолчал вовсе.

Неудивительно. Узнать, что все твои родственники, друзья, знакомые мертвы – такое оказалось чересчур даже для столь лихо хорохорившегося на протяжении двух недель субъекта.

— Так ты будешь говорить?! — попытался дожать его Лонгаронель. Конечно, это жестоко – воспользоваться горем человека, чтобы вытрясти из него сведения. Только перед ним был не человек, а дварр – то есть тварь куда более жестокая.

Пленник медленно поднял голову:

— Буду. Если обещаешь, что убьёшь меня быстро.

Что самое странное, о помиловании он даже не заговорил. Понимает, что дварра его бывшие жертвы точно щадить не станут? Но всё же вовсе не попытаться выторговать себе жизнь... как минимум, это неожиданно.

А ещё, несмотря на признание Лонгаронеля в том, что он чуть ли не самолично перебил всю семью дварра, в глазах того больше не было ненависти. Он просто выглядел совершенно потерянным – как будто разом полностью утратил смысл жизни. Такой реакции на известие о смерти близких от столь бесчувственной, как дварр, скотины Лонгаронель, признаться, никак не ожидал.

— Обещаю, — ответил он.

— Хорошо. Спрашивай.

Лонгаронель стремительно поднялся по лестнице из подвала и вернулся уже с портретами.

— По сути, вопрос только один – где они? — вампир вручил рисунки дварру.

Тот внимательно просмотрел все пять портретов:

— Понятия не имею. Я никогда их не видел.

— Э, нет! Вот так мы не договаривались! — возмутился Лонгаронель. — Я обещал тебе лёгкую смерть за ответы, а не за их отсутствие.

— Мне остается только сожалеть, что договор не состоялся. Но что ещё я могу ответить, если в Митрабарде этих пятерых не было и ни в каком другом месте я их тоже не встречал?

Лонгаронель нахмурился, задумавшись, есть ли дварру смысл врать. Никакой ценности, в сравнении с другими пленными, пятёрка альтеранцев не представляла. Чего ради ему делать выбор в пользу мучительной смерти, чтобы сохранить тайну их местопребывания? Ну, разве что из мести за убийство своих.

— Ну хорошо, я дам тебе второй шанс, — решил Лонгаронель. — Если ответишь на другие мои вопросы, договорённость останется в силе.

— Если смогу – отвечу.

— Куда ещё их могли доставить, если захватили где-то между Пустошью и Митрабардом?

— Никуда. Только в Митрабард.

Лонгаронель вздохнул, теряя терпение:

— Ты сам себе противоречишь.

— Я отвечаю как есть.

— Ладно. Предположим, их привезли в Митрабард и сразу отправили в какое-то другое место. Куда? В какие конкретно замки их могли переправить?

— Такого быть не могло, — твёрдо заявил дварр.

Лонгаронель зарычал про себя:

— Ты что, надеешься, что выведешь меня из себя и я прибью тебя в гневе?!

— Нет. Я был бы глупцом, рассчитывая на такой исход. Повторить пытку ты можешь. Но гнев никогда не затуманит твой разум настолько, чтобы ты совершил что-то непоправимое. Пока холодным разумом ты не решишь, что мне пора умереть, ты не убьёшь меня, сколько бы я тебя ни бесил.

Лонгаронель усмехнулся. А он неплохо разбирается в других.

— Я объясню, почему такого не могло быть, — продолжал дварр. — Через меня проходила вся дань, поступающая в Митрабард. Потом её распределяли другие, но принимал всех я, это было моей обязанностью.

— Тогда поставим вопрос по-другому. Куда, по-твоему, могли деться эти пятеро на вашей проклятой земле?

— А где, когда и при каких обстоятельствах они пропали?

— Примерно три месяца назад. При каких обстоятельствах – понятия не имею. Знаю только, что они побывали на Пустоши, куда направились оттуда – не в курсе.

Дварр задумался.

— А как они на Пустошь-то пробрались? — спросил он после некоторого размышления.

— Вот это тебя не касается.

— Ладно. Но если они сумели как-то пройти наши кордоны в одном направлении – может, давно домой вернулись, пока вы ищите их здесь? — дварр явно решил, что все потеряшки вампиры, причём местные. Лонгаронель не видел причин разубеждать его в этом. — С чего ты вообще взял, что они у нас? Оборотней с эльфами всех опрашивал? Они ж спокойно могут не знать, что творится в соседнем селении.

У эльфов его отряд, конечно, вовсе не бывал. Но что касается оборотней, Ловур уже связался со всеми поселениями своих соплеменников, и ни в одном из них чужаков не видели.