— Евдокиюшка, — осевшим голосом позвал он её, — я же стар для тебя.

— Что? Ты о чём? Ах, это… — она немного отклонила голову, словно бы рассматривает его со всех сторон, а потом: — Ты зришь в корень, княже!

Не обращая внимания на его вытянувшееся лицо и не уличая его по этому поводу в кокетстве (похоже он втайне надеялся, что она бросится убеждать его, что он свеж и юн), Евдокия продолжила:

— Пора бы на самом высоком уровне озаботиться повышением брачного возраста. А то чуть ли не детей женят! Куда это годится? Я бы с удовольствием до двадцати погуляла…

— Издеваешься? — рыкнул он, насупившись.

— Но подожду восемнадцати, чтобы ты как раз в самый расцвет своих сил вошёл.

— Что?! Ты что?! Ты…

— Тишка! Воды князю! — крикнула Евдокия подслушивающему слуге, а сама юркнула в коридор, чтобы Юрий Васильевич не учудил чего на эмоциях. Сейчас ему никак нельзя показывать свои привязанности, впрочем, как и ей. А механизм социального лифта князь решит положительно, теперь Дуня в этом была уверена. Юрий Васильевич не захочет уступать брату государственный уровень мышления и казаться мелким, тем более он уже пришёл к нужным выводам, раз начал разговор с перемен в церковной среде.

А вообще князя можно понять. Остановить рвачей, перекрыть почитание жирующих, уважить честных, создать правовую лестницу для смещения отличившихся в оба направления …  Это задача не на одно десятилетие и не для одного человека, но пусть князь сделает первый шаг, а там к нему подтянутся единомышленники.

Евдокия даже остановилась, умилившись собственной продуманности. Видел бы её сейчас дед, то козой-стрекозой не называл бы. Если уж на то пошло, то она — мудрая сова! Но насладиться ощущением многомудрости не получилось. Вспомнились нерешённыепроблемы, связанные со стариком. Кто он? Чей посланец? Кому перемены на Руси встали поперёк горла? И конечно же, что делать со всем этим?

Друзья, умудрилась простыть на выходных, поэтому пропала в комментариях. Лечусь, почему-то много сплю, сил на все не хватает.

Глава 33.

Евдокия прогуливалась по двору, заново переживая разговор с князем. Странное видение теперь казалось ей наваждением и истиралось из памяти под гнётом наперебой лезущих мыслей обо всем и обо всех. Боярышне хотелось понять размах и основательность преступной сети, которую успел сотворить старик-шпион, но никто ничего ей не сообщал, а на пустом месте фантазировать было неинтересно. Тогда она попробовала распланировать ту сверхзадачу, что поставила перед князем, но в этом случае надо было все записывать, потому что список необходимых шагов множился с какой-то феноменальной скоростью.

Евдокия попробовала загибать пальцы, чтобы упорядочить хотя бы основные действия, но быстро запуталась в определении их важности.

Одно было ясно :  первоочередным пунктом должно состояться всеобщее образование и прививка твёрдых норм морали вместе с ответственностью за создаваемое государство. Этим занялась церковь, но государство не должно оставаться в стороне, а то все таланты достанутся церкви! Она тоже на передовой, но отрываться от народа нельзя. Почувствовав, что путается в том, как должно развиваться государство, Евдокия взялась обдумывать собственное будущее. Тут было что посмаковать!

Недавняя решительность оставаться старой девой поколебалась; собственное признание о симпатии к князю, как будто это дело решённое и твёрдое, стало неожиданностью. Она никак не могла понять, с чего решила, что Юрий Васильевич ей нравится. Никакого томления при виде князя у неё не случалось, ладошки не потели и в узел нигде ничего не закручивалось. Так можно ли считать, что он ей нравится? А она его ещё в женихи записала!

«И чего на меня нашло?» — вопрошала она себя, пиная льдинку.

«И Тишкой начала распоряжаться, как будто хозяйка тут»

«А князь стерпел!» — мелькнула приятная мысль и тут же ей вторила следующая: — «Потому что он лапочка!»

Евдокия остановилась и, пнув подальше льдинку, согласилась, что князь действительно лапочка. Порой грозная лапа, но чаще всего он ранимый лопушок. Она фыркнула, представив, как удивился бы Юрий Васильевич, услышь он её мысли, но Евдокия  —  художник, и она так видит!

Но что скажет Иван Васильевич? А он не только скажет, но и за ухо оттаскает, прежде чем по-свойски пинка под зад даст! Евдокия заранее примерила на себя тяжкую долю изгнанницы и поняла, что не хочет такого.

Рыбный запах заставил её добраться до чёрного хода и посмотреть, что там разгружают.

— Рыбку привезли, боярышня, — охотно пояснила ей вышедшая во двор одна из жёнок, отвечающая за доставку продуктов.

Евдокия обрадовалась. Соскучилась она по рыбке …  и тут услышала возглас:

— Ух, царь-рыба! Савелий, ну-тка, помоги мне её ухватить!

Дуне вспомнился царь-баран, царь-кирпич, царь-карп… одно время эти эпитеты постоянно ей лезли в голову. Лицо боярышни вытянулось, а рука сама потянулась дать себе по лбу. Застыв на мгновение в идиотской позе, она резко подхватила подол и побежала писать новое письмо.

Пока неслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, решила, что это будет поучение от имени Пушка. Он же остепенился и теперь считается взрослым, а значит, может поучать других. А ещё можно от новгородского котика выдать экспертное мнение о разнице между князем, царем и императором. Пусть народ обсудит эту тему и сам придет к выводу, что Иван Васильевич давно уже не князь, а царь.

До конца дня Евдокия сочиняла послание, в котором в клочья разнесла лествичное право наследования, отмела притязания сторонних князей на ЦАРСКИЙ престол и напомнила Ивану Васильевичу о судебнике.

В вопросе о притязании князей на случай, если прервется линия правителей, Евдокия умолчала, оставляя право Думе решать. Все равно через двадцать-тридцать лет подрастет новое поколение и у них появятся новые идеи, так чего сейчас голову ломать …

— Ну вот, — сжигая черновики, она держала в руках свиток и думала, показать деду или не стоит.

Решив, что деду не стоит волноваться из-за ее предложений Ивану Васильевичу, она легла спать. Утром, стоя на заутрене, она с улыбкой наблюдала за зевающим Юрием Васильевичем. Потребуется около месяца, чтобы его организм вернул привычку жить без наркотического допинга, но князь этого даже не заметит.

Евдокия догнала его при выходе и прямо в рукав кафтана просунула скрученное в трубочку послание от Пушка.

— Княже, мне совет твой нужен. Деду не дала прочесть, чтобы он не возомнил о себе лишнего. Он хороший и умный, но иногда на него находит и кроме выгоды