– Ты ничего не знаешь?

Я неуютно заерзала на месте. Ему это очень не понравится. По какой-то причине я считала, что он – как обычно – был в курсе новых событий через Элиаса или охотников. Что в данный момент это просто было невозможно, мне даже в голову не пришло.

– Я больше не в лицее, – созналась я.

Выражение лица Люциана стало мрачнее тучи.

– Тогда где ты? У тебя всё нормально?

– Да, – поспешила заверить его я, пока он не забеспокоился еще сильнее. – Я с Белом, Викториусом и мамой в убежище Тимеона.

Но вместо того чтобы снять с него напряжение, я спровоцировала обратное. Его глаза сузились, а челюсти сжались.

– Где мой брат?

– Эм… вероятно, как раз сейчас получает приказ найти меня и доставить к Верховному Совету?

– А теперь расскажи мне уже, что стряслось, Ари! – раздраженно прикрикнул он на меня.

– Да всё хорошо! – не сдавалась я. – Видимо, я так понравилась Лиге, что они решили призвать меня на долгосрочную службу брахионом. Независимо от моего желания. А если я откажусь, они разорвут союз с Плеядой.

Люциан смотрел на меня, разинув рот. Он окончательно лишился дара речи. Ни гнева, ни проклятий, ни колких комментариев. Таким я его еще не видела. Что же он тогда скажет по поводу моего отчаянного плана?

– Люциан, я долго думала, – осторожно начала я. – Кажется, я нашла выход. Но он включает Танатоса. Когда мы завтра…

– Нет, – перебил он меня.

– Что?

– Не рассказывай его мне. Я поклялся Тристану завтра его не обманывать. И если я узнаю, что ты придумала, то мне, скорее всего, придется тебя остановить.

Извиняющаяся улыбка смягчила черты его лица.

– Разве в твоих клятвах обычно нет лазеек? – поинтересовалась я. Об этом говорил мой уже имеющийся опыт общения с праймусами и их клятвами.

Он пожал плечами и подмигнул мне:

– Судя по всему, на этот раз мне придется положиться на тебя.

Вау! Либо у него правда не оставалось другого выбора, либо он постепенно учился мне доверять.

– Только пообещай мне, что будешь осторожна, – попросил он и поднял руку к моему лицу. С нежностью убрал выбившуюся прядь волос. При этом кончиками пальцев провел по моему виску. Я испуганно дернулась.

– Люциан! Что ты делаешь? – Я оглянулась. – Мы в опасности?

– Нет, – заулыбался он и придвинулся ближе. Теперь моя плюшевая зона безопасности была единственной преградой, что нас разделяла. Он украл подушку и пренебрежительно отбросил ее в сторону.

– Это того не стоит… – оглушенно шептала я. Если он нарушит клятву, то предаст все, что делало его самим собой. Он прижался ко мне.

– Как хорошо, что мне больше не нужно выбирать, – произнес он хриплым голосом. Я отшатнулась так далеко, как позволял диван, но Люциан был беспощаден. Жидкое серебро горело в его глазах. Доказательство всего, что я к нему чувствовала. Наше дыхание слилось воедино. Я ощутила, как его рука скользнула под мою спину, и была на грани того, чтобы потерять остатки контроля. Было так заманчиво поддаться, просто отпустить всё, но я не могла так с ним поступить.

– Люциан! Прекрати! – просипела я. Я немного его оттолкнула и постаралась сбежать от его невыносимой близости. Но Люциан меня поймал. Рывок, поворот – и он усадил меня к себе на колени.

– Приятно знать, что ты беспокоишься за мою честь… – проговорил он с лукавой ухмылкой. Его рука непреклонно обхватила мою талию и крепко прижала меня к нему. Я уперлась руками ему в грудь. Он не отстранился ни на миллиметр. – Но могу тебя успокоить. Ей больше ничего не грозит.

– Что? – От удивления я забыла, что должна держать оборону. Его рука легла мне на затылок и склонила мою голову для поцелуя. Я отвернулась, но сделала только хуже, потому что его мягкие губы нашли мою шею. Я не выдержала и застонала от удовольствия. Грудная клетка Люциана завибрировала под моими пальцами, когда он тихо засмеялся.

– Я бы лучше побеспокоился о твоей чести, – дерзко шепнул он мне на ухо.

– Ты нарушишь свое слово, – в отчаянии напомнила я, хотя мое тело уже давно перестало сопротивляться. Мои пальцы вцепились ему в волосы, очерчивали контуры его мускул и побуждали его не останавливаться. Из его горла вырвался глубокий звук.

– Я никогда не нарушаю свое слово, – горячо возразил он, прежде чем вернуться к своему разрушительному занятию. И тут последняя работающая часть моего мозга сообразила, что он хотел мне сообщить. Его клятва была завязана на решении Лиги. Решении, которое сегодня было вынесено. Освободившись от непосильного груза, я выдохнула. Облегчение было подобно свободному падению. Я чувствовала себя единым целым с Люцианом. Его губы жадно поднимались по моему телу, пока не добрались до моих. – Никогда, – хрипло повторил он. Но вместо того чтобы поцеловать меня, он замер так на пару секунд, заставляя меня тонуть в его глазах. – Я люблю тебя, малышка. Навечно. Обещаю.

Произнеся эту новую клятву, он подарил мне поцелуй, который лишил меня всякой возможности ясно мыслить. Я обняла его руками за шею, стараясь обрести хоть какую-то опору в нашем опьянении друг другом. Люциан сжал меня еще крепче и поднял. Мои ноги сами по себе обвились вокруг его талии. А потом, ни на миг не отрываясь от моих губ, он понес меня на кровать.

Викториус потрясенно уставился на меня.

– Ты же не серьезно, мой марципановый зайчик.

Я зашнуровала ботинки и закрепила свой ациам на голени. Викториус собрал мне с собой кое-какие вещи, когда Бел заявился к нам домой, чтобы предостеречь меня. К моему крайнему удивлению, его выбор оказался простым, практичным и отчасти даже пророческим.

– Ты сказал, что я должна думать как праймус, – парировала я и кинула взгляд на часы. Без пяти два. Я была отдохнувшей, освежившейся, собранной и… безнадежно и по уши влюбленной.

– Ты должна думать как праймус, – налетел на меня Викториус, – а не кончать жизнь самоубийством как праймус!

Я не обращала на него внимания, подпрыгнув пару раз, чтобы размять мышцы. Затем перепроверила, не сковывала ли форма охотников свободу движений, и удовлетворенно кивнула. Это был первый раз, когда я надевала полный комплект униформы. И должна признать – Плеяда отлично знала, что делала. Над черной тканью крепились защитные пластины, ремни креплений нисколько не мешались, а перчатки без пальцев прилегали плотно, как вторая кожа. С этим можно работать.

– Бел! – Викториус, бешено жестикулируя, бросился к праймусу, который в это время обследовал кухонные шкафчики. – Ты обязан ее остановить! Может, ты и прообраз всех бесчестных негодяев, – взмолился он, – и, как на грех, ты еще и выглядишь таким бесстыдно аппетитным! Но даже ты не можешь позволить нашей невинной демонической малютке совершить такую глупую выходку. – Викториус попытался состроить умоляющие глазки, которые затмевали всех щенят на свете.