Счастливая ведьма вдруг заметила мое состояние.

— Вероника, тебе плохо?

— Нет. Вспомнила, что забыла дома важные документы, — соврала я, поднимаясь с дивана. — Проверю почту и съезжу за ними. А сейчас извини, пойду работать.

Я сбежала из приемной, скрылась за массивной дверью.

Яд зависти отравляет. Омрачает жизнь, заставляя человека почувствовать себя ничтожеством. И, поверив нашептываниям жалящей змеи зависти, он действительно становится хуже, особенно когда начинает мстить за свои неудачи другим.

Ну почему, почему для меня не нашлось достойного мужчины?! Неужели у судьбы я заслужила лишь Германа, который четыре года закрывает глаза на правду? Он ведь умен и наблюдателен, но не понимает, что живу я под одной крышей с ним иногда через силу. И если бы не Стелла, я никогда не согласилась бы на настолько странные отношения…

Ладно, остается смириться с тем, что я не так удачлива, как секретарь. Хоть это и нелегко, я постараюсь сжиться с мыслью, что не хуже другой, но не достойна счастья разделенной любви. Постараюсь изо всех сил… И от души желаю Алине и Ждану счастья.

Опыт и привычка отодвигать на задворки памяти ранящие мысли помогли настроиться на работу. Через час я закрыла кабинет и уехала за «забытыми документами», на самом деле планируя сварить дома успокаивающее зелье.

Телефонный звонок застал на половине дороги. Чуть визгливая Роза поинтересовалась, где я нахожусь, и потребовала приехать к дому мэра.

Стелла обнаружила отъезд Матвея с Авой? И сразу подумала, что я поспособствовала их бегству? Что ж, она не ошиблась.

Удивительно, но очередная головомойка радовала: мне сейчас не помешает устроить эмоциональную перезагрузку, избавив от ненужных чувств. Уж лучше бояться, чем завидовать.

Возле дома мэра и Верховной стоял красный «Форд Раптор». Интересно, что тут делает примечательный внедорожник Совина?

Иван Шмелев и Павел Совин официально числились помощниками Виктора Волкова, но, с тех пор как тот стал мэром, разделили обязанности главного охотника общины на двоих. Оставалось только все узаконить на бумагах, против чего была Верховная, уговаривая мужа не уходить с чисто номинальной должности. И поэтому честолюбивые охотники недолюбливали Стеллу и всю ее семью. Не думаю, что они приехали пожелать им доброго утра после смотрин. Неужели что-то произошло в «Арт-Хаусе», что требовало вмешательства Верховной? Или случилось нечто, связанное с Лисицыной? Только почему охотники не разобрались с духом сами, это же в их компетенции? Стоп. Матвей с дочкой должны уехать ранним утром. Что, если они нарвались на воплощенного духа?

Я ускорила шаг, буквально врываясь в коттедж, краем сознания отмечая, что ни ворота, ни входная дверь не закрыты.

В доме сновали люди — смутно знакомые ведьмаки, которых я точно не видела среди охотников. Догадка сверкнула ошеломляющей молнией. Здесь полиция!.. Что-то действительно случилось, раз дом полон ищеек!

Я бросилась туда, откуда выходили люди, — в кабинет Стеллы.

На полу лежало нечто, накрытое белой простыней. Нечто, похожее на фигуру человека.

Весь мир застыл. Я видела лишь тело. Тело, накрытое простыней. Мертвое тело.

В висках стучала кровь. На ватных ногах я сделала несколько шагов. Один шаг, второй, третий…

К мертвецу склонялась как во сне. Подцепив покрывало, медленно потянула…

Увиденное воспринялось яркими мазками, сразу не желая складываться в одну картину. Черные волосы. Красное платье. Лицо точно маска. Синюшные губы и нос.

Стелла?!

Я отшатнулась. Налетела на кого-то. Упала. Чьи-то руки подхватили, удержав на ногах.

Стелла мертва!.. Это сон? Не верю, не может быть!

Я зажмурилась, все еще оставаясь в своеобразном коконе эмоций, закрывшем от внешнего мира.

— Безукоризненная игра, — проскрипела где-то рядом Роза. — Даже я почти поверила, что ты ни при чем.

Стелла не могла умереть. Такие не умирают просто так! И я не отомстила ей! Она не может умереть, пока не ответила за свои преступления!..

Что?! Я — ни при чем?..

Невидимый кокон лопнул, эмоции схлынули, оставляя после себя звенящую тишину. И недоумение.

Я вырвалась из рук Ивана Шмелева и шагнула к Розе.

— Простите, что? В каком смысле ни при чем?

— Верховная ведьма мертва. И кто с ней разговаривал последний? Кто ненавидел ее всей душой?

Взгляды присутствующих устремились на меня. Как в кошмаре наяву, я читала на их лицах самые разные чувства: гнев — у Розы, удивление — у Шмелева, неверие и шок — у Германа. Отношение Матвея к ситуации понять по выражению его лица не вышло.

Ой, глупец… Почему он не уехал? Или его завернули обратно?

Не о том думаю. Верховная мертва, и ее убийство Роза пытается повесить на меня. Стоп… а ведь это она последней беседовала со Стеллой! Я точно знаю, потому что мы с Матвеем стояли в гостиной и слышали, как она входила в кабинет!

— На самом деле…

Я закрыла рот, не договорив. Если сейчас обвиню Розу, то одно потянется за другим. Скоро станет известно, кто со мной находился рядом. И Матвей тоже может попасть под удар, а он уж точно не убивал Стеллу — обычный человек не одолеет могущественную ведьму. Переводить стрелки на другого, когда он молчит, недостойно.

— На самом деле со Стеллой последним разговаривал ее убийца.

— И это была ты! — с мрачным торжеством заявила Роза.

Темно-зеленое платье без рукавов с вырезом лодочкой подчеркивало ее бледность и опухшие красные глаза. Неаккуратная прическа и тревожно бившаяся жилка на шее выдавали душевное состояние.

— Я знаю, что Стелла собиралась тебя приструнить за недостойное поведение — и ты сорвалась, — вещала Змеева тоном обвинителя. — Ты сорвалась, Вероника, и нанесла подлый удар, которого моя сестра не ожидала!

Меня разобрала злость. Что за бред она несет? Что это? Настолько сильная ненависть, что важнее уничтожить меня, нежели найти настоящего убийцу? Или попытка отвести подозрение от себя?

Я оглянулась на свидетелей нашего странного разговора. Шмелев смотрел на Розу с насмешливым скепсисом. Выражение лица Матвея оставалось нечитаемым.

Герман же… Кроме боли, в глазах Германа я видела сомнение. Он допускал мысль, что я способна убить его мать? Понимание такого рода подобно удару под дых — серьезно оглушает. Этот мужчина делил со мной хлеб и кров четыре года. И он не верил мне?.. Да, я ненавидела Стеллу, хотела наказать ее, но, что бы я ни планировала в своих кровожадных мечтах, убить не смогла бы!

Что ж, пора удивить их.

Но свой козырь применить не успела — Матвей, громко прокашлявшись, произнес с откровенным вызовом:

— Вообще-то после Вероники со Стеллой разговаривал я, и когда уходил, она была жива и кому-то звонила.