– Принцесса, я знаю, что ты не можешь выбраться из комнаты.

– Не называй меня так, – огрызнулась я.

– Не могу не отметить, что это прогресс.

Я нахмурилась.

– Какой еще прогресс?

– С тобой, – ответил он. – Ты не очень-то любезна, но, по крайней мере, разговариваешь. Это прогресс.

– Это не намеренно, – бросила я в ответ. – Просто мне не нравится, когда ты меня так называешь.

Он хмыкнул.

– А впрочем, мне все равно.

Я оторвала от него взгляд, чувствуя… Не знаю, что я чувствовала. Я поерзала: неудобно сидеть на жестком каменном подоконнике.

Я не сердилась на Хоука. Я просто злилась… на всё.

– Я понимаю, – тихо произнес он.

Я глянула на него. Он оказался ближе, а я даже не услышала, как он подошел. Теперь он стоял всего в паре шагов от меня.

– Понимаешь? – Я подняла брови. – Что именно?

Хоук пристально смотрел на меня, и в этот момент я почувствовала еще кое-что, кроме гнева и боли. Стыд обжег меня, словно кислота. Конечно, Хоук понимает – по крайней мере, в какой-то степени. Но все равно он, наверное, понимает лучше, чем многие другие.

– Прости.

– За что? – спросила я уже мягче.

– Я уже говорил это тебе, вскоре после всего, но сомневаюсь, что ты слышала.

Я вспомнила смутные ощущения его присутствия.

– Мне следовало повторить это раньше. Прости за все, что случилось. Виктер был хорошим человеком. Несмотря на нашу последнюю перепалку, я уважал его и прошу прощения за то, что ничего не мог сделать.

Все мышцы в моем теле словно окоченели.

– Хоук…

– Не знаю, изменилось бы что-то, если бы я был здесь – где мне и следовало быть, – продолжил он. – Но я прошу прощения за то, что меня не было. К тому времени, как я сюда добрался, я ничего не мог сделать. Прости…

– Тебе не за что извиняться. – Я слезла с подоконника. Все суставы одеревенели от долгого сидения. – Я не виню тебя в том, что случилось. Я на тебя не сержусь.

– Знаю. – Он смотрел поверх меня в окно. – Но это не меняет того, что мне хотелось бы сделать что-то и предотвратить случившееся.

– Мне много чего хотелось бы сделать по-другому, – призналась я, глядя на свои руки. – Если бы я ушла в свою комнату…

– Если бы ты ушла в свою комнату, это все равно бы случилось. Не взваливай все на себя. – Через мгновение я ощутила его пальцы под своим подбородком и подняла на него взгляд. – Ты не виновата, Поппи. Ни в чем. Разве что я… – Он осекся и негромко выругался. – Не бери на себя чужую вину. Понимаешь?

Я понимала, но это ничего не меняло, поэтому я сказала:

– Десять.

Он сдвинул брови.

– Что?

– Ты в десятый раз назвал меня Поппи.

Он улыбнулся уголком губ, и на щеке появился слабый след ямочки.

– Мне нравится тебя так называть, но принцессой – еще больше.

– Да ладно, – отозвалась я.

Он опустил подбородок.

– Это нормально, понимаешь?

– Что?

– Все, что ты чувствуешь. И чего не чувствуешь.

У меня перехватило дыхание и сдавило грудь, и не только от боли. Внутри появилось что-то более легкое, более теплое. То, что он все понимает, некоторым образом доказывало: когда-то он побывал в такой же ситуации, что и я. Не знаю, кто из нас двинулся первым, но мои руки вдруг обвились вокруг него, и он обнял меня так же крепко, как и я его. Я прижалась щекой к его груди под сердцем, а когда он коснулся подбородком моей головы, я облегченно вздохнула. Нежные объятия не исправят мир. Гнев и боль никуда не делись. Но Хоук такой теплый, и его объятия… боги, это как надежда, как обещание, что мне не всегда будет так плохо.

Мы некоторое время стояли так, затем Хоук отстранился и убрал с моего лица выбившийся локон, отчего по мне пробежала знакомая дрожь.

– Я зашел не просто так, – сказал он. – С тобой хочет поговорить герцогиня.

Я заморгала. Итак, время пришло.

– И ты говоришь об этом только сейчас?

– Нам нужно было сначала поговорить о более важных вещах.

– Вряд ли герцогиня с этим бы согласилась.

На лице у него было написано, что ему все равно.

– Пора решить, как меня наказать за то, что… за то, что я сделала с лордом, да?

Хоук нахмурился.

– Если бы я думал, что тебя позвали для наказания, я бы не повел тебя туда.

Во мне вспыхнуло удивление: еще одна эмоция, которую я могу испытывать.

– И куда бы ты меня повел?

– Куда-нибудь подальше, – ответил он, и я ему поверила. Он бы поступил так, как не стал бы делать никто другой, даже… даже Виктер. – Тебя позвали, потому что пришли вести из столицы.

* * *

Когда Тони пришла помочь мне с вуалью, казалось странным, что мне нужно носить ее после всего случившегося. И еще более странным казалось то, что замок выглядит точно так же, как до нападения. Весь, за исключением Большого зала. Насколько я могла разглядеть, его забаррикадировали. Бросив быстрый взгляд на комнату, в которой погиб Виктер, я поняла, что дверь заменили.

Вот и все, что мне нужно знать.

Герцогиня была в белом, как и я, но если я носила белые одежды Девы, то она надела траур. Она сидела за столом, который раньше принадлежал герцогу, и читала какую-то бумагу. Это не тот стол, что стоит в более приватном кабинете герцога. Если бы мы встретились там, то не знаю, что бы я сделала.

Я до сих пор не могла поверить в то, каким образом убили герцога. Конечно, оружие было случайным совпадением, но в моей голове крутилось что-то все время ускользающее.

Когда дверь за нами закрылась, герцогиня подняла голову. Она выглядела… иначе. Дело не в цвете одежды и не в том, что ее волосы убраны назад в простой пучок. Было что-то еще, чего я никак не могла понять. Я прошла мимо скамей. В кабинете находились еще двое – капитан и королевский гвардеец.

Она окинула меня взглядом. Интересно, она смогла разглядеть, что мои волосы под вуалью распущены?

– Надеюсь, с тобой все хорошо, – произнесла она и помолчала. – Или, по крайней мере, что тебе лучше, чем когда я видела тебя в прошлый раз.

– Со мной все хорошо, – ответила я, и это не казалось ни ложью, ни правдой.

– Отлично. Прошу, садись.

Она показала на скамью, и я подчинилась.

Тони села рядом, а Хоук остался стоять слева от меня. Я изо всех сил старалась не думать, что это место Виктера.

– Многое случилось, пока ты… отдыхала, – начала герцогиня. – Королеву и короля известили о недавних событиях.