– Не более абсурдное, чем спорить с половиной твоего лица, – возразил он.

Я вскинула руки.

– Это твои трудности, не мои.

Он смотрел на меня, играя желваками. Затем, издав короткий смешок, повернулся к Тони.

– Я знаю, ты хочешь поехать с ней. Я понимаю твое желание, но это будет не обычный караван. Не будет десятков охранников, мы не станем останавливаться на хороших постоялых дворах. Мы будем двигаться быстро, и весьма вероятно, что Ритуал окажется не последним разом, когда ты увидишь кровопролитие.

Я повернулась к Тони, но не успела заговорить, как она сказала:

– Знаю. Понимаю. – Она шагнула вперед. – Поппи, я ценю твое намерение взять меня с собой, но я не поеду.

Иной раз и перышко может сбить с ног.

– Ты… ты не хочешь?

Она же так мечтала повидать столицу.

Но если меня здесь не будет, то она сможет распоряжаться своим временем – по крайней мере, большей его частью. Я сжала губы.

– Я хочу. Очень. – Она остановилась передо мной и взяла меня за руки. – И надеюсь, что ты этому веришь. Но сама идея такой поездки меня пугает.

Я… я хотела ей верить.

Она прижала к груди наши соединенные руки.

– Кроме того, Хоук сказал правду. Так много гвардейцев… погибли. А те, что едут с тобой, не могут сосредотачиваться на мне. Я не умею сражаться. Не умею так, как ты. Я не могу сделать то, что сделала ты.

Что я сделала? Она имеет в виду мое умение защищать себя или… или то, что я сотворила с лордом?

– Я не могу ехать, – прошептала она.

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она права. И Хоук прав. Безответственно и неразумно брать с собой Тони. И хотя я беспокоилась, что оставляю ее в городе, где начались беспорядки, я спорила, потому что…

Потому что оставляю здесь все знакомое.

Столько всего произошло. Так много потерь. И поскольку у меня не осталось душевных сил и места в голове, чтобы волноваться насчет приближающегося Вознесения или того, что боги признают меня недостойной, проблемы завтрашнего дня меня не занимали. Но все продолжало меняться, и Тони… она была последней нитью, связывающей меня с прошлым.

Что, если я ее больше не увижу?

Постараюсь об этом не думать. И Тони не позволю. Переведя дыхание, я открыла глаза.

– Ты права.

Ее глаза наполнились слезами.

– Ненавижу, когда я права.

– Хвала богам, в этой комнате есть хоть кто-то разумный, – пробормотал Хоук.

Я резко повернулась к нему.

– Тебя никто не спрашивает.

Капитан Янсен негромко присвистнул.

– Что ж, принцесса, до тебя дошло.

Я выпустила руки Тони и повернулась к нему. Он ухмыльнулся и направился к двери, но остановился.

– Все же осмелюсь дать совет. Не бери много вещей. И не трудись упаковывать эту проклятую вуаль – ты поедешь без нее.

* * *

Я стояла рядом с черными стенами Вала, закрыв глаза и подняв голову навстречу прохладному воздуху, целующему мои голые щеки и лоб. Такая мелочь, но прошло уже много лет с тех пор, как солнечные лучи и ветер касались всего моего лица. Кожу приятно пощипывало, и эти мгновения не омрачали даже причины, по которым я сняла вуаль.

Вуаль делала меня очень явной мишенью во время путешествия в Карсодонию. Лучший способ избежать внимания Последователей и Темного – сделать так, чтобы во мне не распознали Деву. Вот почему наша группа собиралась возле Вала, а на мне был простой темно-коричневый плащ, плотный свитер, моя единственная пара штанов и сапоги. Понятия не имею, что думали при виде меня люди, но за Деву меня точно никто не принял.

Именно поэтому я попрощалась с Тони в моей комнате. Немногочисленные слуги в коридорах могли узнать в Тони мою компаньонку, и Хоук не исключал того, что среди персонала замка по-прежнему могут быть Последователи.

Поэтому прощаться с Тони было еще тяжелее. До того, как она присоединится ко мне в столице, может произойти что угодно, а я об этом даже не узнаю, пока мне кто-нибудь не сообщит. Я не в силах буду ничего сделать, и от такой беспомощности мне становилось нехорошо. Остается лишь надеяться, что мы еще увидимся. Буду в это верить.

Но не молиться.

До сих пор боги никогда не отвечали на мои молитвы.

И неправильно просить их о чем-то, когда я… Я больше не могла отрицать того, о чем говорил Виктер.

Я хочу, чтобы меня признали недостойной.

Я вздохнула и сосредоточилась на ощущениях от ветра, поднимающего волосы со лба и висков.

Герцогиня попрощаться не пришла.

Меня это не удивило. И не уязвило, как случилось бы прежде. Я даже не испытала разочарования и не знала, хорошо это или плохо.

– Похоже, ты наслаждаешься.

Я открыла глаза и обернулась на голос Хоука. И почти пожалела о том, что не оставила глаза закрытыми.

Он стоял возле мощного черного коня и был одет не как гвардеец. Темно-коричневые штаны облегали длинные ноги, подчеркивая силу его тела. Еще на нем была плотная рубаха с длинными рукавами, подходящая для холодной погоды, и подбитый мехом плащ. Его волосы в солнечном свете были черны, как вороново крыло.

Каким-то образом в обычной одежде он выглядел еще эффектнее.

И он смотрел на меня, вскинув бровь, а я… ну да, я просто таращилась на него. К моим щекам прилил жар.

– Мне хорошо.

– Потому что ветер касается твоего лица? – спросил он, сразу поняв, о чем я.

Я кивнула.

– Могу только представить, каково это. – Он скользнул взглядом по моему лицу. – Версия, которую я предпочитаю.

Я прикусила губу и легонько погладила нос коня.

– Какой красавец. У него есть имя?

– Мне сказали, его зовут Сетти.

– В честь боевого коня Теона? – улыбнулась я. Сетти ткнулся носом в мою ладонь, прося еще ласки. – У него большие копыта.

– Да, – ответил Хоук. – Полагаю, ездить верхом ты не умеешь.

Я покачала головой.

– Не ездила верхом уже… – Я улыбнулась еще шире. – Боги, уже три года. Мы с Тони прокрались в конюшню, и нам удалось взобраться на лошадь, прежде чем пришел Виктер.

Моя улыбка сникла, я опустила руки и шагнула назад.

– Так что нет, я не умею ездить верхом.

– Это будет интригующе. – Он сделал паузу. – И мучительно, поскольку ты поедешь со мной.

У меня замерло сердце. Я посмотрела на него.

– Почему интригующе? И мучительно?

Он изогнул уголок губ, и появилась ямочка.