– Смотри, Рин.

Она открыла глаза и увидела, как мелькнули белые волосы. Чахан взобрался на сломанную доску и раскачивался на краю, как пляшущий на крыше ребенок. Но несмотря на завывающий ветер, почему-то не падал.

Он поднял руки над головой.

Тут же похолодало. Воздух даже будто сгустился. И столь же резко стих ветер.

Фейлен застыл в полете, словно его удерживала на месте неведомая сила.

Рин не понимала, что делает Чахан, но буквально ощущала его силу. Как будто он установил невидимую связь с Фейленом, связующую нить, которую каждый пытается перетянуть.

На мгновение показалось, что Чахан одерживает верх.

Голова Фейлена раскачивалась взад-вперед, ноги судорожно подергивались.

Рин крепче схватила Катая за руку. В груди расцвела надежда.

«Умоляю, пусть Чахан победит».

Но потом она увидела, как корчится на палубе Кара, она перекатывалась туда-сюда и бормотала что-то невнятное.

– Нет, – прошептала Кара. – Нет, нет, нет!

Голова Чахана дернулась. Руки и ноги затряслись и беспорядочно замолотили по воздуху, словно его телом управлял кто-то другой, слабо понимающий в человеческой анатомии.

Кара закричала.

Чахан обмяк. А потом отпрянул, словно выбросил белый флаг поражения, и выглядел при этом таким ослабевшим, что Рин даже испугалась, не разорвет ли его ветер на части.

– Думаешь, что можешь нас одолеть, мелкий шаман?

Снова завыл ветер, и еще злее. Порыв смел Чахана и Кару с корабля в бурлящую воду.

Рин заметила, что Нэчжа тоже в ужасе наблюдает за этой сценой с «Грифа», находящегося совсем рядом.

– Сделай что-нибудь! – крикнула она. – Трус! Сделай что-нибудь!

Нэчжа застыл с открытым ртом и вытаращенными глазами, словно попал в ловушку. Лицо ничего не выражало. Он так ничего и не сделал.

Порыв ветра разломил палубу «Зимородка» надвое, вырвал доски прямо из-под ног Рин. Она упала вместе с расщепленными обломками, и ее протащило по зазубренной поверхности до самой воды.

Катай шлепнулся рядом. Его глаза были закрыты. Он тут же погрузился под воду. Рин обхватила его руками, энергично барахтаясь, чтобы удержаться на плаву, и поплыла к «Зимородку», но вода тащила их в другую сторону.

У нее защемило сердце.

Течение.

На юге озеро Боян обрывалось водопадом. Невысоким и узким, так что на крупные корабли течение не особо влияло. Для моряков оно не играло роли. Но было смертельно опасно для пловцов.

«Зимородок» быстро удалялся, течение все быстрее тянуло их к обрыву. Рин увидела рядом канат и в отчаянии ухватилась за него, пытаясь удержаться хоть за что-нибудь.

Каким-то чудом канат был еще привязан к кораблю и натянулся. Их перестало сносить. Рин сомкнула замерзшие пальцы на канате, борясь с течением, и намотала несколько витков вокруг пояса Катая и своих запястий.

Руки и ноги уже онемели от холода. Рин не могла пошевелить пальцами, но они крепко обхватили веревку.

– На помощь! – крикнула она. – Кто-нибудь, помогите!

Кто-то стоял на носу «Зимородка».

Цзиньчжа. Их взгляды встретились. На его лице была написана безумная ярость. Рин хотелось думать, что он ее заметил, но, возможно, он думал только о том, как тают его собственные шансы на спасение.

А потом он пропал. Рин не могла понять – то ли Цзиньчжа обрезал канат, то ли просто пал от очередного яростного натиска Фейлена, но канат резко натянулся, а потом ослаб.

Их снова начало сносить прочь от флота в сторону водопада. Последовала секунда невесомости, мгновение смятения и полной дезориентации, а потом их поглотила вода.

Рин бежала по темному полю, преследуя огненную фигуру, которую никак не могла догнать. Ноги двигались с трудом, как под водой – слишком медленно, слишком неуклюже, и чем больше она отставала, тем сильнее погружалась в отчаяние, пока наконец ноги окончательно не отказались работать.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Подожди.

Человек остановился.

Когда Алтан обернулся, Рин увидела, что он уже пылает, прекрасные черты обуглились и исказились, почерневшая кожа сходила струпьями, обнажая блестящие кости.

А потом Алтан навис над ней. Он был по-прежнему потрясающе красивым, даже в смертный час. Он опустился перед ней на колени, взял ее лицо обугленными ладонями и прижался лбом к ее лбу.

– А ведь они были правы, – сказал он.

– В чем?

Рин увидела в его глазах океан. Алтан сжимал ее слишком сильно – как всегда. Она не знала, чего хочет больше – чтобы он ее отпустил или чтобы поцеловал.

Алтан впился пальцами в ее щеки.

– На моем месте должна быть ты.

Его лицо изменилось, превратившись в лицо Кары.

Рин закричала и отпрянула.

– Тигриная задница! Уж не настолько я страшная. – Кара вытерла губы тыльной стороной ладони. – С возвращением в мир живых.

Рин села и выплюнула воду изо рта. Ее трясло, и понадобилось некоторое время, прежде чем она сумела выговорить слова онемевшими губами.

– Где мы?

– На берегу реки, – ответила Кара. – Может, в миле от Бояна.

– А остальные? – на Рин накатила волна паники. – Рамса? Суни? Нэчжа?

Кара не ответила – видимо, не знала. А значит, цыке либо пропали, либо утонули.

Рин несколько раз глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание. Они необязательно погибли, твердила она себе. А уж Нэчжа, как никто другой, должен уцелеть. Вода хранила его еще с детства. Волны его защитят, даже если он не вызовет их по собственной воле.

Но если остальные погибли, все равно уже ничего не исправить.

Силой воли она загнала беспокойство в дальний уголок разума. Горевать будет потом. Сначала нужно выжить.

– Катай цел, – сказал Чахан. Сам он выглядел словно живой труп – губы такого же темного оттенка, как и посиневшие кончики пальцев. – Пошел за хворостом.

Рин подтянула колени к груди. Дрожь все не унималась.

– Фейлен. Это был Фейлен.

Близнецы кивнули.

– Но почему… что он… – Она не могла понять, отчего они так спокойны. – Что он сделал с остальными? Чего он хочет?

– Ну, Фейлен-человек, вероятно, хочет умереть, – сказал Чахан.

– Тогда зачем…

– Бог ветра? Кто его знает. – Чахан потер ладони. – Боги созданы для хаоса. В потустороннем мире они находятся в равновесии, каждый бог борется с остальными шестьюдесятью тремя, но если выпустить их в реальный мир, они превратятся в хлынувший через сломанную плотину поток. Если их некому сдержать, они творят все, что вздумается. А мы не знаем, что у них на уме. Сегодня бог создаст легкий ветерок, а завтра тайфун. Наверняка ожидать от них можно только одного – непостоянства.