Чан Энь махнул рукой в перчатке. Лучники подняли оружие.

– Честь переговорщика, – предупредил Цзиньчжа.

Чан Энь широко улыбнулся.

– Переговоры окончены, дракончик.

Он опустил руку.

В воздухе просвистела стрела, царапнув Цзиньчже щеку, и вонзилась в переборку за его спиной.

Цзиньчжа прикоснулся пальцами к щеке, отдернул ладонь и ошарашенно посмотрел на струящуюся по бледной руке кровь, словно не верил, что такое возможно.

– В этот раз ты легко отделался, – сказал Чан Энь. – Не хочу лишать себя удовольствия, прикончив тебя так быстро.

Озеро Боян заполыхало как факел. Горящие стрелы, огненные ракеты и пушки окрасили небо алым, дым окутал императорский флот хмурой серой пеленой.

«Зимородок» плыл прямо в туман.

– Принесите мне его голову, – приказал Цзиньчжа, не обращая внимания, что все кричат ему пригнуться.

Остальной флот рассеялся по озеру, чтобы быть менее уязвимым при атаке. Чем ближе находились корабли, тем быстрее распространился бы огонь. «Морские соколы» и катапульты ответили на обстрел, выпуская в плотную стену тумана одну ракету за другой, прямо над «Зимородком».

Но, растянувшись, республиканский флот лишь ослабел. Крохотные залатанные джонки шныряли между республиканскими кораблями, и тем приходилось еще больше увеличивать дистанцию, а в результате каждый корабль оставался один на один с врагом.

Первым делом императорский флот нацелился на корабли-башни. Императорские джонки со всех сторон беспощадно обстреливали «Синицу» из пушек. Оставшись без поддержки собственных джонок, «Синица» затряслась, как в предсмертных судорогах.

Цзиньчжа приказал «Зимородку» прийти на помощь «Синице», но он тоже оказался в ловушке, отрезанный от флота фалангой императорских джонок. Цзиньчжа велел обстреливать их из пушек, чтобы расчистить проход. Но и тонущие джонки преграждали путь, а значит, осталось лишь беспомощно смотреть, как люди генерала Волчатины берут «Синицу» на абордаж.

Команда «Синицы» была истощена и малочисленна. Враги жаждали крови. У «Синицы» не было ни единого шанса.

Чан Энь свирепо прорубал себе путь по верхней палубе. Рин увидела, как он занес над головой меч и раскроил череп солдата ровно пополам, словно дыню. Когда другой солдат бросился к нему сзади, воспользовавшись возможностью, Чан Энь развернулся и воткнул клинок ему в грудь с такой силой, что меч прошел насквозь.

Не человек, а чудовище. Если бы Рин не опасалась за свою жизнь, она бы застыла от ужаса.

– Спирка! – Адмирал Молкой указал на незаряженный арбалет и махнул в сторону «Синицы». – Прикрой их!

Он сказал что-то еще, но тут грохнули бортовые пушки «Зимородка». В ушах у Рин зазвенело, и она поспешила к арбалету, совершенно оглохнув. Трясущимися руками вставила болт.

Пальцы соскальзывали. Вот проклятье, она же не стреляла из арбалета со времен Академии, да и в артиллерии никогда не служила. В панике она почти забыла, что надо делать.

Она глубоко вдохнула. Взвести. Прицелиться. Она прищурилась в сторону «Синицы».

Генерал Волчатина загнал ее капитана на нос. Рин узнала капитана Салхи – видимо, ее перевели на «Синицу» после потери «Ласточки» в горящем канале. У Рин все внутри сжалось от ужаса. Салхи еще держала оружие и отражала удары, но явно сдавала позиции. Скорее пыталась не выпустить меч из рук, в то время как Чан Энь наступал, не прилагая никаких усилий.

Первый выстрел Рин даже не долетел до палубы. Направление она выбрала верное, но с высотой ошиблась, болт отскочил от корпуса «Синицы», никому не причинив вреда.

Салхи подняла меч, отражая удар сверху, но Чан Энь обрушил клинок с такой силой, что она выронила свой. Салхи оказалась безоружной и на самом носу, отступать ей было некуда. Чан Энь медленно надвигался с мрачной ухмылкой.

Рин вложила в арбалет новый болт, прищурилась, нацелилась Чан Эню в голову и выстрелила. Болт пролетел над пылающим озером и вонзился в обшивку рядом с рукой Салхи. На звук та подпрыгнула и машинально обернулась…

Генерал Волчатина тут же полоснул клинком по ее шее и почти снес голову. Салхи рухнула на колени. Чан Энь нагнулся и поднял ее за шиворот над палубой. Потом притянул ближе, поцеловал в губы и вышвырнул за борт.

Рин застыла, глядя на исчезающее под водой тело Салхи.

На «Синицу» медленно накатывалась красная волна. Несмотря на постоянный поток стрел с «Воробья» и «Зимородка», люди Чан Эня накинулись на корабль, словно стая волков. Кто-то выпустил огненную стрелу в верхушку мачты, и лазурно-серебристый флаг «Синицы» вспыхнул.

Корабль-башня теперь нацелил катапульты и пушки не на императорский флот, а на своих же – «Зимородок» и «Гриф».

Тем временем императорские джонки, пусть и мелкие, кружили вокруг флота Цзиньчжи. На мелководье массивным республиканским кораблям недоставало маневренности. Они беспомощно дрейфовали, как больные киты, а резвая мелкая рыбешка раздирала их на части.

– Подойдите ближе к «Воробью», – приказал Цзиньчжа. – Нужно сохранить хотя бы один корабль-башню.

– Не получится, – ответил Молкой.

– Почему?

– На той стороне озера слишком низкий уровень воды. «Воробей» сел на мель. Еще чуть-чуть, и мы сами увязнем.

– Тогда хотя бы уведите нас от «Синицы», – рявкнул Цзиньчжа. – Иначе мы окажемся в ловушке.

Он был прав. Пока Чан Энь дрался за «Синицу», корабль-башня заплыл слишком далеко на мелководье и уже не мог сдвинуться с места.

Но огневая мощь «Зимородка» и «Грифа» по-прежнему превосходила императорские джонки. Если не прекращать стрельбу, республиканцы укрепятся в глубокой части озера. Должны укрепиться. Другого выхода нет.

Императорский флот, однако, сгрудился возле «Синицы».

– Что они вытворяют? – удивился Катай.

Но нет, они не застряли. Похоже, Чан Энь приказал флоту остановиться. Рин осмотрела все палубы, но не увидела ничего – ни сигнала фонаря, ни флага.

Чего они ждут?

Она посмотрела через подзорную трубу. Где-то сверху мелькнуло что-то темное. Рин перевела взгляд на мачту.

На верхушке мачты стоял человек.

Он был не в форме ополчения и не в форме республиканцев, а полностью в черном. Лицо Рин почти не различала. Спутанные клочковатые волосы свисали на глаза и по цвету напоминали мраморное черно-белое крошево. Его словно вытащили с морского дна.

Почему-то он показался Рин на удивление знакомым, но она никак не могла вспомнить, где его видела.

– На что ты смотришь? – спросил Катай.

Рин моргнула, а когда открыла глаза, тот человек уже исчез.

– Там был человек, – показала она. – Я его видела, прямо вон там…