пятнадцатидневную «отсрочку», в течение которой все жандармские части были обязаны проверить, не находилась ли на подконтрольной им территории «какая-либо неэвакуированная кибитка кочевых цыган»[1031]. Потом эта «отсрочка» неоднократно продлевалась, так что эвакуация кочевых ромов продолжалась до 2 октября. Всего было депортировано 11 474 кочевых рома, на 2286 человек больше, чем было зарегистрировано жандармской переписью от 25 мая 1942 г.[1032]

Еще большей изобретательностью отличился К. Василиу на следующем этапе депортаций, когда были депортированы ромы второй категории. Первый территориальный армейский корпус докладывал 20 июля верховному командованию, что солдаты-ромы получили известия о депортации их семей в Транснистрию. Командование корпуса запрашивало инструкции, какую политику вести в отношении солдат-ромов[1033]. Министр внутренних дел получил, видимо, этот протест, поскольку 22 июля он приказал К. Василиу приступить к проверке результатов майской переписи и разделить всех зарегистрированных по второй категории в две группы – на тех, кто «были или могли быть мобилизованы, как и их родители, жены и дети», и тех, кто под это определение не подпадал. Первую группу следовало от депортации освободить и интернировать в трудовые лагеря на территории Румынии, вторая группа подлежала депортации[1034]. Тем не менее К. Василиу, отдавая 25 июля своим подчиненным приказ о начале проверки, ограничил первую группу женами и несовершеннолетними детьми[1035]. В отличие от него, генеральный директор полиции полковник Н. Давидеску (Nicolae Davidescu) (подчинявшийся как министру, так и К. Василиу), оставил приказ в первоначальной, более широкой редакции, которая включала в семьи ромов «родителей, жен и детей»[1036].

Майская перепись выявила 31 438 ромов из второй категории, но после проверки для депортации были отобраны 12 497 человек[1037]. Таким образом, больше половины (56,5 %) из всех мужчин ромов и членов их семей, первоначально отобранных для депортации, были освобождены от нее, поскольку армия нуждалась в них как солдатах на фронте. Жандармы отобрали для депортации 62,7 % от всего числа ромов, зарегистрированных майской переписью по второй категории, а полиция отобрала лишь 27,4 %[1038]. Разница составляет человеческую цену одержимости К. Василиу «цыганской угрозой». Вдобавок К. Василиу и его заместитель полковник Константин Тобеску (Constantin Tobescu), который 26 августа издал инструкции касательно проведения депортаций, объявили предоставленные «мобилизованным и годным к мобилизации» ромам освобождения временными, считая этих лиц «предназначенными для эвакуации в последующие периоды»[1039].

Некоторые подчиненные К. Василиу разделяли его энтузиазм насчет «полицейской чистки». Когда в начале августа официальные лица в Бухаресте получили списки отобранных для депортации по всей стране ромов, то обнаружили, что семь жандармских легионов (из 62, или 11,3 % от общего числа) доложили о существенном росте цифр по сравнению с зарегистрированными при майской переписи. В ответ на требование К. Василиу дать объяснения командиры легионов переложили вину на подчиненных, обвинив начальников жандармских постов в утрате бдительности при проведении майской переписи, либо сослались на «объективные трудности», такие как отсутствие ромов в момент проведения переписи на подконтрольной им территории[1040]. Командиры настаивали на том, что следовало использовать новые списки, а не старые, обнаруживая тем самым образ мыслей, подобный философии самого К. Василиу. Так, начальник легиона Вылча объяснял, что «причина, по которой [они] занесли в формуляры <…> большее число цыган, [чем было зарегистрировано в мае], состоит в том, что все они склонны к совершению преступлений, и мы сочли, что настал момент избавиться от этих возмутителей общественного спокойствия и порядка». Командир легиона Ковурлуй просто заявил, что вновь идентифицированные ромы подлежали депортации, поскольку у них «не было никаких средств к существованию»[1041].

Депортацию второй категории И. Антонеску приказал начать 25 августа[1042]. В действительности депортации начались 2 сентября и продолжались до 16 сентября. В отличие от кочевых ромов, которых жандармы «перегоняли» от одного легиона к другому, пока они не добрались до Транснистрии, оседлые ромы были перевезены девятью эшелонами[1043]. Первоначально И. Антонеску хотел отправить их как по железной дороге, так и водным транспортом по Дунаю и Черному морю, но К. Василиу выступил против этой идеи и настоял на своем, хотя генеральный директор полиции ее поддержал. Ромы колоннами были отконвоированы жандармскими и полицейскими частями к железнодорожным станциям, где им приказали погрузиться в эшелоны[1044]. Повсюду царил хаос: составы зачастую насчитывали меньше вагонов, чем было первоначально предусмотрено, но депортированных втискивали в них в любом случае, поскольку жандармы боялись понести наказание за опоздание. В пути составы часто простаивали, пропуская эшелоны с войсками и боеприпасами. В Бессарабии, например, расстояние в 200 километров между Унгенами и Бендерами поезд преодолевал не за одни, а за трое суток. Из-за того, что депортированным выделили пропитание (полторы буханки хлеба в сутки) исходя из первоначальных расчетов времени в пути, и поскольку из-за простоев оно затянулось в два-три раза, многие депортированные голодали. Хотя жандармы и пытались приобрести дополнительные продукты, состояние депортированных ухудшилось настолько, что жандармы, охранявшие поезд, следовавший из Олтении, закрывали вагоны на станциях, чтобы ромы в поисках пищи не «разоряли» местные сады. Часть депортированных, в том числе дети, умерли в пути[1045].

Нехватка вагонов послужила К. Василиу подходящим поводом ограничить количество багажа, который каждый ром имел право взять с собой, тем объемом, который каждый депортированный мог унести на себе[1046]. Во время процесса в мае 1946 г. К. Василиу утверждал, что был вынужден ввести это ограничение по причине технических трудностей, испытываемых Румынскими железными дорогами. Но он «забыл» при этом добавить, что именно он воспротивился идее использовать в качестве дополнительного средства передвижения водный транспорт[1047]. Похоже, что Василиу преднамеренно добивался ухудшения условий депортации ромов, чтобы тем самым усугубить их страдания. Скудное имущество депортированных ромов было инвентаризировано местными властями, а затем передано Национальному центру румынизации[1048].

10 сентября 1942 г. К. Василиу разрешил своим подчиненным депортировать больше ромов, чем их было зарегистрировано при переписи в августе[1049]. Вследствие этого общее число оседлых ромов, депортированных до 9 октября 1942 г., достигло 13245 человек, что на 748 человек больше, чем число «подлежащих депортации» ромов из второй категории, зарегистрированных по августовской переписи[1050]. Жандармы объяснили это несоответствие тем, что некоторые ромы, не желая расставаться со своими родственниками, добровольно присоединились к конвоям, которые отправились на местные железнодорожные станции. Так среди депортированных оказались и мобилизованные или годные к мобилизации мужчины-ромы[1051].

Действительно, некоторые ромы ходатайствовали о предоставлении им разрешения последовать за своими родственниками в Транснистрию, но были и другие причины превышения лимита