выглядело следующим образом: из 1623 глав семейств, положение которых подвергалось проверкам, 1312 главам семейств было отказано, и лишь 311 человек получили положительное заключение о репатриации. Все 1312 человек, получившие отказ, были объявлены нежелательными под различными предлогами, как то: воровство, колдовство, нищета и т. д. Претензии на румынское этническое происхождение зачастую опровергались с помощью выданных местными властями по требованию жандармов справок об «истинно цыганской» этнической принадлежности[1096]. Наличие сына на фронте тоже не помогало, потому что, как выразился жандармский легион уезда Долж (Валахия), родители солдата-рома «не имели ничего общего со своим сыном, поскольку он совершеннолетний»[1097].

Но даже получившие разрешение на репатриацию не могли сразу же вернуться, поскольку, как им напомнил К. Тобеску 23 января 1943 г., министерство внутренних дел запретило возвращение депортированных ромов из Транснистрии до мая 1943 г.[1098] При вынесении данного решения министерство приняло к сведению доклад министерства труда, согласно которому ромы, возвращавшиеся из Транснистрии, были разносчиками тифа[1099]. В итоге лишь немногим ромам удалось вернуться в Румынию до отступления румын из Транснистрии. Среди счастливчиков оказался Золтан Стойка, которому удалось привлечь внимание королевы-матери Елены (бывшей жены Кароля и матери короля Михая, которой было разрешено вернуться после отречения и бегства Кароля), посетившей госпиталь, в котором он находился после ампутации конечности. З. Стойка рассказал свою историю королеве, которая обратилась за помощью к Михаю Антонеску. Тот приказал немедленно вернуть его семью из Транснистрии, чтобы, как высокопарно выразился вицепредседатель Совета министров, «солдат, исполнивший свой долг на фронте, знал, как уважаются его семья и его права»[1100].

Сделав практически невозможным законное возвращение депортированных ромов, К. Василиу и его люди приложили все усилия, чтобы пресечь их нелегальное проникновение в Румынию. Не позднее начала февраля 1943 г., а возможно, и ранее К. Василиу приказал, чтобы все ромы, нелегально возвращавшиеся из Транснистрии, арестовывались и возвращались обратно[1101]. К. Василиу не желал допустить пребывания в стране даже семей «годных к мобилизации» ромов. 27 февраля 1943 г. он приказал, чтобы возвращавшимся «годным к мобилизации» и их семьям разрешалось оставаться в Румынии лишь в том случае, если они были призваны до 13 апреля, в противном случае они должны были быть депортированы, поскольку, разъяснил К. Василиу, «при необходимости их [и] оттуда их можно призвать повесткой в свои части, а их семьи оставить там, в Транснистрии»[1102]. Похоже, что эта директива систематически применялась до января 1944 г., когда К. Василиу решил, чтобы ромы, находившиеся в Румынии в подобном положении, больше в Транснистрию не отправлялись[1103]. Михай Антонеску 13 марта 1944 г. приказал Одесскому отделению жандармского инспектората принять меры по эвакуации всех румынских граждан из провинции, независимо от их этнического происхождения[1104]. Однако К. Тобеску, обращаясь к своим подчиненным 4 апреля 1944 г., объяснил им: «Ввиду текущих событий транспортировка людей из Транснистрии невозможна»[1105]. И правда, Красная армия, стремительно форсировав Южный Буг, продвигалась к Одессе, которую освободила 9 апреля.

Несмотря на то что весной 1944 г. депортированным было разрешено вернуться на родину, встречены они были не с распростертыми объятиями. 19 апреля 1944 г. К. Тобеску издал приказ, по которому все ромы – беженцы из Транснистрии должны были быть задержаны и привлечены к труду[1106]. Спустя девять дней Генеральный инспекторат жандармерии издал более подробные инструкции, которые предусматривали размещение прибывших в земледельческих хозяйствах, содержание в строгом режиме и использование на тяжелых работах и с жесткими ограничениями в передвижении и контактах с местным населением, а также жестокие физические наказания для тех, «кто попытается избежать исполнения возложенных на них обязанностей»[1107]. Когда в июне 1944 г. жандармский легион в Галаце доложил К. Василиу о группе вернувшихся в страну ромов, которые буквально умирали от голода из-за того, что большинство из них «были дети или беспомощные старики», шеф жандармов ответил, что он не может требовать у правительства пищи для ленивых и не намерен кормить трутней. К. Василиу добавил: «Кто хочет трудиться – выживет, а кто нет – тому следовало бы остаться в Транснистрии, где их содержала администрация»[1108]. Даже после 23 августа 1944 г., когда в результате государственного переворота был смещен И. Антонеску и к власти пришло правительство, в котором участвовали (вместе с коммунистами) демократические партии, вернувшиеся в страну ромы содержались в концентрационных лагерях более двух недель, вплоть до 16 сентября 1944 г., когда они были наконец освобождены приказом министра внутренних дел, постановившего «оставить их при своих занятиях и направить на различные работы»[1109].

Ужасные условия жизни ромов в Транснистрии привели к чудовищной смертности среди них. Были также случаи расстрела ромов немцами, а по некоторым, не вполне достоверным утверждениям современников, и румынами[1110]. Сколько ромов погибло в Транснистрии? По мнению Виорела Акима – приблизительно половина из 25 тыс. депортированных ромов[1111]. Некоторые опубликованные документы позволяют сделать вывод, что реальные цифры были гораздо больше, но мы, вероятно, никогда не узнаем точного ответа[1112].

14.6. Раса, преступность и румынское общественное мнение

Была ли депортация значительного процента румынских ромов частью кампании по этническому «очищению» Румынии, или же ее истоки находились в озабоченности режима вопросами правопорядка и предотвращения преступности? В. Аким считает, что оба предположения верны, но полагает, что последние соображения сыграли бóльшую роль в решении правительства, чем первые[1113]. Некоторые факты вроде бы говорят в пользу подобной интерпретации. Главным образом это использовавшаяся И. Антонеску и его подручными лексика, которую они применяли по отношению к этой кампании. Так, в приказе от конца мая 1942 г. о начале депортации кочевых ромов диктатор указал, что эта мера была частью «общих мер по удалению элементов паразитизма и беспорядка»[1114]. 10 сентября того же года министр внутренних дел обратил внимание генерального комиссара полиции на растущий уровень преступности и приказал «немедленно арестовать злоумышленников, и после проведения расследования, если их вина подтвердится, депортировать в Транснистрию, в цыганские лагеря»[1115].

Но помимо этих и подобных деклараций, можно процитировать и другие документы, которые указывают на то, что для И. Антонеску удаление «опасных цыган» было частью «этнического очищения» страны. Этот взгляд нашел отражение в его инструкциях от 22 мая 1942 г.[1116] Кроме того, не следует забывать, что с точки зрения И. Антонеску все «чужаки» были «паразитами», в долгосрочной перспективе подлежавшими удалению из страны. Ромы оказались вторым после евреев национальным меньшинством, к которому правительство И. Антонеску применило депортацию по причине того, что И. Антонеску