— С сентября по май мы будем жить в городе — там школа. Уже обсуждалось, что два часа в дороге каждый день — это много, да и рискованно. Квартиру возьмем побольше — с гостевой для няни. Для уборки есть специальные службы, еду, в крайнем случае, можно заказать — готовить будут специально для нас. Я максимально освобожусь — на пасеках зимой я не нужен, остаются только гостиница и ресторан. Но ты выбрала самый простой путь, — отвернулся муж, голос его подрагивал… от злости, конечно же. Я и сама сидела злая, как собака. Виноваты были оба — гормональные препараты во время кормления противопоказаны, я знала это и понадеялась на все остальное, а он, кажется, в эти моменты вообще не думает.

Я не хотела этого ребенка, он был не вовремя. Кроме всего прочего, я только-только стала худеть, сбросив половину набранного веса и, что бы там не говорил Алексей, стала чувствовать себя легче, да и выглядеть лучше. А сейчас все по новой? И это он только говорит — животик… толкается… и прочее ми-ми-ми! А когда рядом с ним нарисуется маленький танк? Они никогда не обходят вниманием стройных и красивых, даже если рядом жена. Все без исключения, всегда! А некоторые и не только смотрят.

Господи, что же делать — мучилась я, пару дней после этого наблюдая предельно собранного, заботливого, внимательного и очень спокойного, в том числе и в отношении меня, мужа. С его стороны это был настоящий шантаж и манипуляция, но я понимала, что пока еще несерьезно — просто демонстрация.

А еще я понимала, что это может быть уже не совсем и игра — его действительно не тянуло ко мне. Не хотелось быть ближе, шутить, липнуть и постоянно лапать. И я тоже… я тоже была предельно вежлива, правильна и держала расстояние. Все эти реверансы и официоз, наверное, выглядели смешно и глупо, но они еще и мучили — я хотела обратно своего веселого и родного Лёшку.

Если я решусь… Он же не простит! Но он просто не представляет!

* * *

Кемпер тихо шелестел шинами по идеальной европейской дороге — мы ехали в гости к маме и Джаухару в австрийские Альпы. Сейчас машиной управлял наемный водитель, а Алексей, наверное, спал рядом с ним. Они вели по очереди, проскакивая не интересующие нас места. На европейских автобанах можно было развить скорость и побольше, но этого не позволяло наличие тяжелого прицепа. С самого начала мы знали, что из-за этого время в дороге продлится и решили не спешить и превратить ее из просто дороги в путешествие. Решились извлечь из ситуации все возможные преимущества, осмотрев достопримечательности, которые рисовались по ходу маршрута.

Сутки мы провели в просторном, зеленом, сказочно красивом и чистом Минске, в который влюбились по-настоящему. В широкие улицы и изумительные по красоте здания, чудесные парки и приветливых людей. Да даже в «Васильки», где с удобством и удовольствием пробовали национальные блюда. А потом была граница Белоруссии и Польши и Беловежская Пуща с зубрами и соснами до двух метров в обхвате и высотой метров до сорока.

Все это и многое другое потом, мы осматривали не спеша и со вкусом, из-за чего путешествие заняло больше недели. Оставляя кемпер на стоянке, дальше мы обходили местные красоты в основном пешком — с передышками и остановками в пунктах питания. Янка козочкой прыгала рядом с нами, Лёву, которому уже исполнилось три, я держала за руку, а годовалый Димка путешествовал в кенгуру на груди у папы и больше спал на его плече, чем изучал мир.

— Мега-мужик у нас. Чувствую — шея отваливается, и плечевой пояс в хлам, — жаловался муж, передавая мне второго сына после самой первой пешей прогулки по центру Минска. По ее результатам были сделаны выводы и куплена двойная сидячая коляска, в которой расположили Диму и Лёву, а их папа качал уже пресс и предплечья, толкая ее перед собой.

— Вернемся — срочно займусь собой, — решался Леша, — слабак слабаком стал.

— И я с тобой, — согласно кивала я.

— Ладно… вдвоем и потеть веселее.

К этому времени я уже поняла, что здоровый грудной ребенок не помеха, если ты серьезно хочешь чем-то заняться. В идеале, кроме желания, должны быть еще и деньги, и тогда все будет так, как и обещал Алексей — опытная няня, клининг, доставка обедов. Но и это еще не все — мы иногда вырывались в местный дом отдыха, детские кафе и боулинг, гуляли в парке и даже катались на велосипедах.

После Пущи наш путь лежал через Польшу. Мы проезжали возле города Вонгровец, где находится единственное в мире строго перпендикулярное место слияния двух рек. Причем их воды абсолютно не смешиваются и текут дальше двумя параллельными потоками по одному руслу. Потом было Старе Място в Варшаве с мощеными улочками и уютными кафе, Часы Тысячелетия и Лазенки.

Чехия… Древнее ядро Праги с комплексом Пражский кремль — Градчаны, всевозможные кнедлики — картофельные, пшеничные, с салом, фруктами… И пиво, конечно, которое всем нам по разным причинам было противопоказано.

И, наконец, Австрия и небольшой курортный поселок в предгорьях Южной Каринтии, а там и дом, который купил для мамы Джаухар. Они уже больше года жили там вместе — совершенно на европейский манер, безо всякого разделения территории на мужскую и женскую, потому что Адиль привел в тот их дом молодую жену.

— Я рассказывала тебе, что у них традиция — один из сыновей живет с престарелыми родителями. Джаухар не собирался больше жениться и, распределив все свои активы и акции между сыновьями, дом подарил младшему — Адилю. А когда мальчик объявил, что женится, стало понятно, что нам там будет тесно, — легко и просто рассказывала мама, — и оказалось, что на мое имя пару лет назад уже куплен дом в Альпах. А я все это время считала, что мы снимаем его, — грустно улыбалась мама, — и что это должно было…? Посмертный подарок? Глупо… нам не дано знать — может он и меня еще переживет.

— Не нужно о плохом…

— Странно все… жизнь, — вздыхала она, подсовывая мне апфельштрудель — местный пирог, одну из визитных карточек Австрии: — Прожить ее почти всю, считая копейки и вдруг — во как! Домик в Альпах, украшения… Я до сих пор еще будто чуточку не в себе. В Аравии во все это верилось как-то легче. Там все само по себе похоже на сказку из «Тысячи и одной ночи» — дичь, экзотика. Здесь — в Европе, уже сложнее.

— Джаухар замечательный… — чуть замялась я, — но здесь и сейчас мне легче понять, почему ты все-таки согласилась быть с ним. Он ошеломил тогда, потряс тебя вот этим всем? — улыбаясь, вбирала я глазами изумительный пейзаж, открывающийся с террасы — поросший травами луг с немногочисленными елками, редкие коттеджи, разбросанные по нему и все с видом на холодное ледниковое озеро внизу. А надо всем этим — белоснежные горные пики.

— Нет, Ксюша… Наверное, хорошенько подумав, я все-таки согласилась бы и на рай в бедуинской палатке, — призналась мама, — он единственный мужчина, к которому я что-то почувствовала после папы. Первый раз за пятнадцать лет я увидела в просто человеке мужчину. Ну и, само собой — такие бонусы, — подмигнула она мне, грустно потом улыбнувшись.

— Не шути так, мам. Зря мы это — если он услышит, может принять за истину, будет неприятно.