съезду партии. Но если бы речь шла о действительном предательстве, то есть о выдаче секретных планов, с деталями – датами, местами сосредоточения сил (а ведь именно такое впечатление потом складывалось у тех, кто читал учебники по истории партии), то как те же Каменев и Зиновьев могли бы после успешно проведенного восстания занять ключевые посты в руководстве партии и государства? Каменев был первым председателем ВЦИК, затем первым заместителем Ленина по Совету труда и обороны. Зиновьев руководил Третьим Интернационалом. Их называли вождями мирового пролетариата на протяжении как минимум десяти лет советской власти. Как-то не вяжется с разоблаченным еще в октябре 17-го предательством. В самом деле, никаких деталей Каменев не выдавал, наоборот. «Я, – писал он в “Новой жизни”, – должен сказать, что мне неизвестны какие-либо решения партии, заключавшие в себе назначение на тот или иной срок какого-либо выступления. Подобных решений партии не существует». Но вот это было как раз, мягко говоря, неправдой. И Военно-революционный комитет, и штаб грядущей революции в Смольном, и план действий по захвату Зимнего дворца с арестом Временного правительства – все это уже было сделано, оговорено и ждало последней отмашки. Поэтому возникает подозрение, что заявление Каменева было «саморазоблачением» в кавычках, отвлекающим маневром, призванным усыпить бдительность Керенского и, по меньшей мере, создать впечатление раскола и нерешительности в рядах большевистского руководства. В пользу этого говорит пространность заявления Каменева. Он подробно рассуждает, словно играя как кошка с мышкой, о возможности и в то же время недопустимости восстания: «Не только я и Зиновьев, но и ряд товарищей-практиков считают, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в данный момент, за несколько дней до Съезда Советов, было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом. Ни одна партия, и менее всего наша, внутри которой все больше сосредотачиваются надежды и доверие масс, не может не стремиться к власти, но она также не может не иметь права зарекаться от восстания». Согласитесь, лукавство явно налицо, Каменев скорее запутывает понимание ситуации и свое отношение к ней, в конце своего заявления он пускается в рассуждения, что не по-марксистски идти на вооруженное восстание, которое было бы обречено на поражение, это будет предательством дела революции. Окончательно впечатление, что это был отвлекающий маневр, возникает при прочтении последней фразы Каменева: «Ставить все на карту в ближайшие дни – значило бы совершать шаг отчаяния, а наша партия слишком сильна, перед ней слишком большая будущность, чтобы совершать подобные шаги отчаяния».

Ноябрь

01.11

В этот день – 19 октября 1917 года – Лев Троцкий, выступая на экстренном заседании Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, в присутствии делегатов Всероссийской конференции фабричных и заводских комитетов, заявил, что вся печать полна сообщений о предстоящем будто бы выступлении большевиков. Для начала поразительно, насколько открыто обсуждалась тема, а ведь потом десятилетиями будет утверждаться, что восстание готовилось в строжайшей тайне и успех был результатом секретности в подготовке. Оказывается, не одно только заявление Каменева в газете «Новая жизнь», где он выражал несогласие с курсом на вооруженный захват власти и тут же утверждал, что никаких таких планов у РСДРП(б) нет, имело место в те дни. Вот и Лев Давидович Троцкий буквально вторит своему коллеге: «Газеты указывают, что я, как председатель Петросовета, подписал ордер на выдачу пяти тысяч винтовок». Прервем цитату. Как вы думаете, что дальше сказал Троцкий – это неправда, все не так? Ничего подобного. Цитирую: «Да, я такой ордер подписал для Сестрорецкого завода для исполнения решений о вооружении рабочих и Красной гвардии еще в Корниловские дни. Мы и впредь будем отстаивать вооружение рабочих. А все лживые сообщения, в которых даже точная дата указывается, мы отвергаем». Вот так. Вооружение рабочих отрядов происходит, но те, кто связывает это с возможным захватом большевиками власти, – нагло лгут. Такая вот революционная логика. Указание точной даты восстания – это, конечно, отвлекающий маневр, и похоже, большевики этим только и занимались, откровенно лукавили, называли числа, чтобы потом развести руками. Так, Коллонтай накануне, выступая в цирке (в скобках заметим, очень символичное место для лекции о пролетарской революции) в ответ на вопрос, что будет 20 октября, то есть 2 ноября по новому стилю, отвечала, цитирую по газете «Утро России»: «Будет совершен переворот. Будет свержено Временное правительство. Вся власть будет передана Советам. И тут же, – восклицает газета, – Луначарский клянется, что слухи о вооруженном выступлении – злая провокация». Понятно, что ситуацию подогревали, выяснили потенциал противника, причем запугивая и шантажируя Керенского. Троцкий свое выступление в Петросовете закончил в тот день откровенной угрозой: «На каждую попытку выступления с другой стороны, то есть со стороны правительства, мы ответим контрвыступлением, которое будет беспощадно и которое мы доведем до конца». Становится понятным, что план действий ЦК РСДРП(б) строился на идее контрудара. Они, мол, первые начали, мы вынуждены были защищаться и поэтому взяли власть в свои руки. Интересно, и в психологическом плане – тоже. Насилие как вынужденный ответ легче оправдать с моральной точки зрения, а силы для вооруженной борьбы у большевиков в любом случае есть, и более того, растут с каждым днем, что они, большевики, и подтверждают сами на каждом шагу. А главное – действуют вместе, слаженно, никакого разброда между ними нет. Вот и Каменев в тот день сказал, что подписывается под каждым словом Троцкого и навсегда прекращает этим басни буржуазной печати. То есть подготовка к вооруженному перевороту идет, и этого не скрывают, но то, что об этом вслух говорят, – басни. Беспроигрышная позиция. А что же Временное правительство? В ожидании выступления большевиков для охраны Зимнего дворца в ночь на 20 октября по старому стилю прибыли юнкера двух ораниенбаумских школ прапорщиков, батарея юнкеров-артиллеристов. Были усилены наряды милиции: «часть милиционеров получила револьверы типа наган. На Обуховском и Путиловском заводах проведены летучие митинги, на которых рабочие высказали свое отрицательное отношение к возможному вооруженному выступлению большевиков».

02.11

В этот день – 21 октября 1917 года по старому стилю – газеты писали о грядущем выступлении большевиков. Эту тему, похоже, не обсуждали только ленивые. Впрочем, жили не только политикой. Газета «Московские ведомости» на видном месте разместила рекламное объявление: «ГРАНДИОЗНАЯ РАСПРОДАЖА, УКРАШЕНИЯ ИЗ ЯВНЫХ БРИЛЛИАНТОВ. ТЭТ А. Кольца, броши, запонки, кулоны. Американский дом бриллиантов Тэт А. Москва, Тверская. 38». Конец цитаты, то бишь рекламы. Символично, что не только ювелирной фирмы Бахрушина, но и вообще дома с таким номером на Тверской нет. Да и распродажа, причем грандиозная, за пять дней до Октябрьской революции – это, наверное, все-таки к разговору о