— Вот как? — удивилась королева. — Необученный тай? Очень странно. Ведь это ценный талант, особенно у вас, циркачей. И всегда передается по наследству. Родители должны были тебя учить. Вот, выпей это! — королева поднесла к губам Эдина чашу с кисловатым питьем, он послушно выпил все. — Да, странно.

На взгляд Эдина, странно было другое: королева Кандина сама была таем! Почему-то ему и в голову раньше не приходило, что такими способностями могут обладать и люди знатные, не только циркачи.

— Впрочем, ты ведь говорил, что стал круглым сиротой с неполные шесть? — уточнила Кандина.

— Да, ваше величество.

У королевы-матери, оказывается, была очень хорошая память.

— Ну, и как же ты, неумеха, посмел испортить королевскую охоту? Ты помог большому медведю сбежать, взбесил собак, натравил на охотников маленького медведя? Это даже для опытного тая трудная задача — говорить со столькими животными, тем более на большом расстоянии! Радуйся, что обмороком отделался.

— Я правда убил медведя, ваше величество? — спросил Эдин потерянно.

— Еще какая правда! — усмехнулась Кандина. — Но медведь успел ранить молодого лорда Верка — да-да, того самого, которого ты спас. А мой внук повредил ногу. И ты оставил его величество без трофея на самой важной охоте. Так что я жду твоих объяснений, шут!

То, что у него требовали объяснений, внушало надежды. Хуже, если бы сразу отволокли в тюрьму.

Эдин глубоко вздохнул.

— Это был мой медведь, ваше величество, — сказал он. — Я воспитывал его еще маленьким медвежонком. Я всего лишь хотел помочь ему сбежать, и немного сбить собак со следа, но не бесить собак, нет! И про маленького медведя я ничего не знал!

— Как же тебе, неучу, доверили медвежонка?

— В цирке на это смотрят просто, ваше величество…

— Просто? Какая глупость. Значит, на этом медвежонке ты самостоятельно осваивал искусство тай-ко? Тебе было лет девять-десять?

— Девять, ваше величество.

Королева довольно долго молчала, не сводя с Эдина внимательного взгляда.

— Что ж, понятно, — сказала она наконец. — Я уже знаю про подставного медведя. Бредовый план, хотя это не давало тебе право вмешиваться в дела короля, Эдин-шут. Но я поняла. Ты справился — поздравляю.

— Простите, ваше величество! Я виноват… — выдавил Эдин.

Гордо заявить, что готов понести любое наказание, он не мог — это ведь означало крушение их с Графом планов. Тогда прощай Аллиель…

— Ты виноват, — спокойно согласилась королева. — К счастью, ничего непоправимого не произошло. Я никому ничего не скажу, Эдин-шут.

— Ваше величество… — Эдин даже растерялся.

— Не ради тебя, — добавила королева.

Потом она снова молчала, а Эдин терпеливо ждал — что еще ему оставалось?

— Видишь ли, я кое-что выяснила о тебе, — заговорила наконец королева, гладя по голове урчащую пантеру. — Баронесса Корренжи сейчас в Лире, мы побеседовали. Она рассказала мне о воспитаннике графа Вердена, который однажды жил в Вердене целую зиму. Не о шуте, а о воспитаннике! У которого был воспитатель, он же — великолепный оружейный учитель. Барон Корренжи был впечатлен успехами этого юноши, и в ту же зиму сменил оружейного учителя своему сыну! И про то, как замковое привидение помогло этому юноше сбежать от неприятностей — забавно. Потом юноша появлялся в Вердене намного реже, баронесса узнала через слуг, что граф отправил его учиться. Это все — про тебя, Эдин-шут?

— Да, ваше величество, — нехотя признал Эдин.

— Вот видишь, — королева усмехнулась. — Там, где живут не слепые, не глухие и не немые, нельзя хранить тайны. Где же ты учился?

Отпираться, скрывать — какой смысл?

— В морской негоциантской школе в Гринзале, ваше величество.

— В морской негоциантской школе. Что ж, зная пристрастия Конрада Кана, я этому не удивляюсь! В Гринзале есть прекрасные школы, нам это известно. А мою невестку можно поздравить, отличного шута она приняла ко двору! — королева-мать рассмеялась, но ее глаза при этом не стали веселыми. — Потомственный циркач, член Цирковой Гильдии, воспитанник графа Вердена, который к тому же закончил морскую школу! Хорошо закончил, верно? У Кана не забалуешь. Где ты родился, юноша?

Эдин решил — была не была.

— Я думаю, что в Сардарской тюрьме, ваше величество. Среди воров и мошенников немало людей, наделенных разными талантами.

— О, вот как, — королева удивилась, — вой отец был вором со способностями тая?

— По крайней мере, моя мама вышла из тюрьмы со мной, ваше величество, а отца я не знаю.

— Занятно, — королева разглядывала Эдина по прежнему внимательно, как диковинного зверька. — И граф Верден задумал женить тебя на своей дочери? А потом что?

— Потом мы покинем Лир, ваше величество.

— Зная, какое воображение у Конрада Кана, я сомневаюсь, что этим кончится, — королева слабо улыбнулась. — Значит, граф сам решил устроить судьбу дочери. Я это понимаю. И охотно помогла бы, если бы он попросил. Не допустила бы помолвки с бароном, запросто взяла бы ко двору кого угодно. А теперь? Не знаю. Свадьба Аллиель Кан уже назначена. Да и посвятил ли он тебя до конца в свои планы — вот вопрос. Так что я просто не стану мешать.

Планы графа — вопрос? Горечь и беспокойство опять поднялись в душе Эдина. В их последнюю встречу он поверил Графу безоговорочно, до донышка. Да он всегда ему верил! Бывало, перебирал, сомневался — но верил! А кому еще он должен был верить?

Но ведь и правда, так ли все ясно с планами Графа?

Эдину — то ясно, то нет…

— Я знаю графа Вердена вот уже сорок лет, — продолжала королева, ее взгляд вдруг скользнул мимо Эдина, куда-то в далекие дали, — с тех самых пор, как прибыла в Лир невестой наследника. Конрад Кан был среди тех, кто встречал меня на набережной вместе с моим женихом, будущим королем Юджином Крансартом. Они были друзьями долгие годы. Они иногда ссорились, даже кричали друг на друга, но это никогда не становилось враждой, — голос королевы дрожал, а глаза подозрительно заблестели. — У нас с королем рождались дети, а у Конрада Кана детей не было очень долго. Так что, когда вторая жена подарила ему дочку, он отнесся к малышке как к нежданной драгоценности. И конечно, наказывать девочку нескольких месяцев от роду потому, что разгневан на ее отца… королю не следовало, да, — королева вздохнула. — Я бы хотела помочь. Все воплощенные замыслы графа Вердена были хороши, мой супруг и я это ценили. Я доверяю графу. Скажи это ему, когда встретишь. Встреч со мной он избегает, а я не стану настаивать, — королева встала. — Тебе скоро захочется спать. Так и должно быть. Поспи. Лим будет караулить у порога. Пойдем, Лим, — она щелкнула пальцами.

— Конечно, ваше величество… — запоздало пробормотал Эдин ей вслед, соглашаясь то ли сказать Графу «это», то ли поспать.