Проследив за удалившимся старпомом, капитанша повернулась к вахтенному офицеру и неопределенно махнула рукой:

– Что удалось выяснить у этих?

– У кого у «этих?» – не понял тот.

– У подмоченной SAS – «Особо бедственной службы», – переиначила название спецподразделения Уэст[118].

– Ну, зачем вы так, – мягко осадил штурман, – парням пришлось столько пережить.

– Могли бы быть и повежливее, когда мы их на борт принимали. Так что?

– Мэм! Их командир… майор, по-моему, как раз хотел переговорить с вами, – пробормотал вахтенный, – пригласить сюда?

– Нет, – отрицательно мотнув головой, Уэст привычным жестом поправила чуть сбившуюся челку. – Где их расположили?

– Троих в тяжелом состоянии в медотсеке, часть в отделении пилотов, в помещениях отдыха и занятий. Кое-кого разместили в вертолетном ангаре.

– Где? – Сара Уэст удивленно приподняла брови.

– А куда нам такую ораву деть, – пожал плечами вахтенный, – самим тесно.

– Правильно, – одобрила Уэст, – там где-нибудь и переговорю.

И надев на голову фуражку, аккуратно заправив под нее волосы, вышла из командного отсека.

* * *

Командира урезанного подразделения SAS она нашла в медицинском отсеке и уже приготовилась к неприятному разговору, однако «сасовец» неожиданно взял миролюбивый тон:

– Вы уж извините, капитан, и меня и моего болвана за несдержанность, но парни чертовски замерзли, – развел руками майор, растянув рот в виноватой улыбке.

Он кивнул головой на своих людей, лежащих на койках, рядом с которыми хлопотал медперсонал:

– Я думал, что мы этих троих вообще потеряем… помощи так долго не было. Но ваши ребята оказались на высоте. Уверили, что вытащат их.

– В конце концов, мы выполняли приказ, – это должно было прозвучать умиротворяюще, но Сара Уэст была человеком слабоотходчивым и не собиралась любезничать с кем-либо.

– Куда направляется корабль? – Майор просек неприветливость этой «дамочки с яйцами» и, согнав с лица улыбку, перешел к делу: – Когда вы сможете высадить нас на берег?

– К сожалению, не так скоро, как вам бы хотелось, – ответила капитан 3-го ранга, – оптимальней было бы переправить ваших раненых на вертолете, но мы потеряли свои машины. Впрочем, погода налаживается, и я радировала командованию – они обещали прислать за вами вместительную лоханку. Тогда вы сможете убраться с моего корабля все сразу.

– Весьма любезно с вашей стороны так позаботиться о нас, – со злым сарказмом ответил «сасовец» и даже попытался издевательски расшаркаться.

Командир фрегата сохраняла бесстрастное выражение лица.

Получив короткую сводку от старшего медотсека, уже собиралась удалиться, когда, задержавшись в дверном люке, полуобернувшись, спросила офицера элитного отряда:

– Господин майор, на транспортном судне вместе с вашим отрядом плыли еще около трехсот человек. Почему спаслись только ваши люди?

– А-а-а… – неопределенно протянул тот, а потом, скривившись в улыбке, испытующе глядя на собеседницу, с неким превосходством, как будто между прочим, пояснил: – Эстонское корыто почти сразу развалилось пополам, и кормовая часть вместе со всем экипажем мгновенно утонула. Были там еще какие-то бойцы, но шлюпок и спасательных средств почти не осталось, их на всех просто не хватало. А выживают, как известно, сильнейшие.

Сара Уэст пристально посмотрела на ухмыляющегося натасканного военного и вдруг поняла, насколько тот опасен и почему у некоторых спасенных огнестрельные и ножевые раны. Кивнув, она вышла из отсека. Уже поднявшись на командирский мостик, она приказала старпому вооружить матросов и строго следить за тем, чтобы пришлые не смели шастать по кораблю.

Остаток ночи не принес покоя экипажу. Дивизион наблюдателей поедал глазами ночь, выискивая на поверхности и в небе любые объекты. Вся свободная от вахты команда была брошена на устранение повреждений. По возможности откачивали воду из затопленных отсеков. Сменные перекусывали и отдыхали не раздеваясь, вблизи своих боевых постов. Не спали офицеры в боевой рубке. И хотя линкор больше не подвергался атакам, все ощущали незримое присутствие противника: радисты пеленговали нарастающие переговоры по различным частотам, тревожно тренькал телефон с боевого поста акустиков, а с открытого мостика поступали доклады о периодически слышимом гуле высотной авиации. В очередной раз подвел поисковый радар.

– Вероятность встретиться с немецким линкором я оценивал как мизерную, – просмотрев несколько листков с распечатками перехваченных радиосообщений, выбрав из них наиболее заинтересовавшие, адмирал Такахаси предложил ознакомиться с ними офицерам штаба.

– Боги продолжают удивлять меня невероятным числом совпадений и неоднозначных стечений обстоятельств. То, что «Бисмарк» находится где-то поблизости, несомненно, является положительным фактором. Хочется надеяться, что немцы добросовестно потреплют как флот англичан, так и их нервы где-нибудь подальше от нас, тем самым оттянув на себя крупные силы и внимание. Однако мы должны быть готовы к любому развитию событий – немцы по ошибке или еще какому-то допущению могут принять нас за противника. Учитывая, какие имеются условия для связи… стараниями английских помеховых станций. Наших сигнальщиков следует подготовить на случай непредвиденной встречи с «немцем», и-и-и… пусть сразу выставят приветственную флажную сигнализацию. На всякий случай.

* * *

Услышав бой судового колокола, адмирал взглянул на хронометр и с удивлением подметил, что ночь незаметно подобралась к «собачьей вахте».

Неприятные мысли мешали сосредоточиться. Подавив желание послать вестового принести чашку саке, Такахаси, сцепив руки за спиной, смотрел на водную гладь.

Волны почтительно улеглись, и океан, хмуро притаившись, мерно дышал, холодный, нашпигованный дрейфующими ледяными обломками арктической шапки планеты, конденсирующими из атмосферы влагу.

Из-за разницы температуры воздуха и воды закономерно образовался густеющий туман.

Чтобы не напороться во мгле на выплывающие, словно призраки, айсберги, линкор раздвигал воду всего на семи узлах – почти на пределе управляемости. Воспользовавшись снижением хода, аварийные команды в сравнительно оптимальных условиях провели восстановительные работы в трюмах корабля. Однако откачать всю воду было невозможно, линкор все же изрядно ее поднабрал.

Вице-адмирал понимал, что если на них не предприняли атаку ночью, то надо готовиться к утреннему бою.

К последнему…

* * *

Плавное всплытие субмарины происходило лишь при немом свидетельстве огромной темно-синей глыбы «черного» айсберга[119].