Меган продолжала звонко греметь тарелками, пока в воображение вторгся образ человека, который, как бы я того не хотела, навсегда оставил след в моей памяти.

При словах «вся жизнь впереди» Флойд Хьюз мелькнул перед глазами. Не очутись он вовремя, в тот страшный момент, я и Киллиан могли бы погибнуть. Не отмечали бы мы сегодня столь радостное для всех событие. А наоборот. Я тряхнула головой, чтобы рассеять мрачное представление.

— Ты выглядишь погруженной в свои загадочные мысли.

Мег отложила сортировку посуды и приблизилась ко мне, присев на стул.

— Вспоминаешь того мерзавца?

Я промолчала. В силу некоторых обстоятельств, он получил мое прощение, но отпустить его, похоже, мысленно я не могла. По известной причине. Киллиан.

— Ты слишком добрая, и он не достоин этой участи.

Зевнув от усталости, я пожала плечами. Меган практически ничего не знала о нем. Сам Бьорн многого не договаривал. Все произошедшее несло в себе какое-то таинство, какую-то мистику. Ощущения нельзя было обмануть. Флойд не был виновен настолько, насколько представлялся обществу. Если только в том, какой ценой ему пришлось спасти мою жизнь — убийством другого человека.

— Забудь, он понес свое наказание, — старательно вклинивалась в мои воспоминания Меган.

Сейчас Флойд отбывал срок в одной из тюрем строгого режима. Года три назад ему наконец-то вынесли приговор: двадцать три года лишения свободы. Для него он оказался довольно мягким, в похожих случаях ему вполне могла грозить смертная казнь, но Флойд избежал ее. Не скрывая ни одной мельчайшей подробности, самовольно сознался в своих преступлениях, неоднократных побоях и употреблении наркотиков. Мои показания в его пользу по делу смерти Маршалла смягчили для него наказание. Чуть позже с Флойда были сняты обвинения в ходе расследования об убийстве собственного брата.

Бьорн рассказывал о так названной братской дуэли. Все было спланировано и больше походило на психологическое испытание между ними, нежели предполагало убийство, которого не произошло. Выстрел прогремел, не оставив за собой следа. Как будто был произведен в никуда.

Отпечатки пальцев на револьвере принадлежали Флойду, но на деле Грег Хьюз скончался не от огнестрельного ранения, а от большой дозировки ядовитого вещества, что постепенно разлагало его внутренности на протяжении короткого времени.

Яд был подсыпан в бутылку с виски, следы яда остались на стакане, из которого он пил накануне смерти. Возможное отравление или передозировка, — это уже не имело значения.

— Главное, что прошлая история осталась позади, и продолжается та, которую ты заслуживаешь.

С появлением Итана Меган стала более спокойной, рассудительной, сдержанной в своих прошлых порывах. Конечно, татуировки теперь было не смыть с ее тела, но она сменила мрачный стиль в одежде на более умеренный и менее кричащий.

Итан вернул ей женственность и природную красоту. А еще подарил настоящую любовь. А завтра они подарят друг другу настоящее счастье.

Погруженная в воспоминания тех лет, я не заметила, как рядом появились наши мальчики: Бьорн с десятилетним Шоном и обнимающий Меган Итан. Мальчишка, которого я помню возрастом чуть старше своего сына, выглядел слишком серьезным и взрослым. Проявленной по обыкновению любознательности у него было не отнять. Он являлся для нас еще одним сыном, как и все дети наших друзей считались нашими детьми.

Все мы были одной большой семьей, наполняющей этот некогда пустующий дом своим милым присутствием, придавая ему жизнерадостности. Как же было прекрасно чувствовать столь небольшое, но преданное дружеское семейство. И не передать словами, насколько я была счастлива в такие яркие и радужные моменты.

***

Бьорн

Полтора года спустя

Я и не мог представить, что моя жизнь кардинально изменится. Блеснет надежда, лучик того тепла, что в состоянии был разбудить от длительного сна и согреть от вечного холода. Шесть лет назад в этом доме появилась незнакомка, не забыв принести с собой семейное счастье, уют, покой и взаимопонимание.

Вивиан. «Живая».

Именно так я назвал ее, не ведая настоящего имени. Этой хрупкой с конопушками девушке было под силу разбудить во мне спрятанные и когда-то забытые чувства. Именно ей было суждено стать моей судьбой.

Моей Розой.

В настоящий момент я держал в руках кладезь своего творческого апогея, как когда-то держала Вивиан обыкновенную розу в руках. Проанализировав свою жизнь на протяжении последних лет, я понял, что с того дня начался отчет моим постепенным победам.

Сборник стихов под названием «Роза в ее руке» был издан совсем недавно. Пусть он и не имел многомиллионного тиража, но, в конечном итоге, издался, и сейчас я с огромным удовольствием и внутренним трепетом перелистывал страницы собственного сочинения.

Несколькими днями ранее наша семья не могла нарадоваться, когда я получил еще одно заманчивое предложение от редакции одного известного детского журнала. Любимая работа охватила полностью, и музыкальное преподавание в приюте также не покидало меня. Все шло своим чередом, не спеша.

Те деньги, которые полагались Вивиан по завещанию Уолтера Хьюза, долгое время не были нами использованы. Жена отрицала возможность их существования, поскольку все представлялось со слов Флойда. Но он не соврал. Нами было принято решение потратить всю сумму денег перечислением на счет благотворительного фонда детей больных онкологией. Благодарственные открытки приходили каждый день, которые доктор Моррисон сразу же пересылал на наш адрес. Так жилось спокойнее, свободнее и безболезненно, зная, что таким образом я позволил другим ощутить то, что ощутил сам. Жизнь и ее смыл.

— Мама, смотри.

Малыш Киллиан, выглядя забавно в летнем джинсовом комбинезоне, подбежал и уселся рядышком с нами на покрывальце. Он протянул Вивиан несколько полевых цветков, переплетенных травинками.

— Это тебе.

Жена приняла из маленьких умелых ручек скромный, но самый дорогой букет в ее жизни. Вдохнув аромат, она пролепетала слова благодарности.

— Ты мой самый лучший.

— А как же папа? — спросил он, поглядывая на меня.

Я убрал в сторону свой сборник, посмотрел на него и искренне улыбнулся.

— А я, Киллиан, самый счастливый папа на свете.

— А когда я вырасту, тоже стану самым счастливым? — он нахмурил бровки, а затем обнял за шею маму и немного повис на ней.

— Обязательно. Ты будешь самым лучшим и самым счастливым из всех мужчин в мире, — дополнил я нашу идиллию.

— Ура! — малыш кинулся ко мне в объятия, задержался в моем тепле ненадолго и, отстранившись, затопал босыми ножками на полянку с цветами.

Мы продолжали сидеть в тени под деревом. В моей памяти оживились воспоминания, как несколько лет назад я ласково поглаживал округлившийся животик Вивиан до тех пор, пока она не перехватила мою ладонь и не переплела наши пальцы: