– Не знаю. Может, это просто совпадение или мои очередные фобии, но все цоресы начались у меня именно с того времени. Так вот, тебе признаюсь. Я сразу сообразил, что Данист жив.

– Неужели ты думаешь, что… Нет, быть такого не может… – Ростовцев вытаращил глаза.

– Ничто на земле не проходит бесследно… – угрюмо пропел вполголоса Крамер. – Ты понимаешь, ведь это мы на пару с Максом шесть лет назад кинули Денису подлянку! В результате он на долгие годы и загремел. Не исключаю, что «отдых» пошел ему на пользу… И теперь, набравшись силенок, решил вывернуть всем нам матку наизнанку! Но выворачивать надо бы не мне, а, скорее, этому засранцу Максу, будь он трижды проклят! Ведь он и меня кинул, как последнего фраера. А это тебе не преферанс на пляже. Там ставка была в миллиарды!

При этих словах Эммануил вдруг совсем расклеился и заскулил, словно обиженный ребенок, у которого отняли любимую игрушку.

– Не пори чепухи, Эммануильчик, и успокойся! – ободряюще похлопывая приятеля по плечу, произнес Ростовцев.

Он был не только поражен, но и несказанно рад нежданно-негаданно полученной эксклюзивной информации.

Дело в том, что, кроме коллекционирования антиквариата и раритетных французских и итальянских вин, Ростовцев давно увлекался сбором компромата на интересующих его лиц. С некоторых пор он резонно стал полагать, что в современном мире торговать информацией куда выгоднее и безопаснее, чем оружием и наркотиками.

– Слушай сюда, Эмик! – копируя одесский говор, воскликнул Ростовцев. – Похоже, что из-за этой прессовки у тебя совсем крыша поехала. Чего ты боишься призраков?! Ситуация ведь до предела ясная. Просто кремлевские кукловоды и иже с ними хотят вытеснить тебя с российского рынка! Там, в России, никому не нужен влиятельный еврейский магнат! Ведь это старо, как мир.

– Ох, как хотелось бы, чтоб ты был прав! Но поверь и мне! Хочешь, назови мои подозрения бредом сумасшедшего, но от этого легче не станет! Ты понимаешь, мне теперь постоянно мерещится наш очкарик… И, главное, поделом ведь преследует…

Как назло, в кармане его куртки раздался звонок мобильного телефона. От неожиданности Крамер вздрогнул и трясущейся рукой извлек из кармана миниатюрный аппарат в позолоченном корпусе.

– Слушаю, – дрожащим голосом ответил магнат. Его лицо стало алебастровым. – Это он! Это опять он! Я так и знал, что он от меня не отстанет! Назвался каким-то Дантесовым. Но у меня ж абсолютный музыкальный слух, как у каждого порядочного еврея. Я узнал его голос! Я узнал!

– Кто он?! Говори толком.

– Данист. Он вызывает меня на рандеву в Тель-Авив! Господи, какое горе! Какое горе!

– Что ты такое несешь, старик? Без сомнения, кто-то тебя разыгрывает. Может, даже сам Линович. У тебя должен определиться его номер. Так ты проверь! Передай полиции, и пусть они выяснят, кто и откуда тебе сейчас звонил. Скажи, что преследуют. Полиция такие штучки любит.

– Бесполезно… Я уже не раз пытался… – дрожащим голосом ответил Крамер. – Похоже, эти номера просто однодневки! Горе мне, Шурочка. Как я оправдываться буду?

– За что оправдываться, перед кем оправдываться?! Перед Данистом, что ли?! – скорчив недоуменную мину, спросил Ростовцев. В тот момент он желал только одного: разговорить соседа.

– Да, да, перед ним! Это ж я, сука подлая, с подачи проклятого Макса, наклепал на него тогда телегу за «Стенку» и в прокуратуру! Что, мол, он укрывается он налогов. От очень больших налогов. Привел конкретные суммы. Ну, и еще. Это уже про политику. Мол, метит себя на высший пост государства.

– Послушай. По логике вещей, если даже Данист жив и докопался до авторов подлянки, то не стал бы вызывать тебя на встречу, а расправился бы с вами на раз, два, три. Безо всяких лишних диалогов, – резонно рассудил Ростовцев.

– И то правда, Игорь! Но мне все равно тяжело на сердце! Е-мое! До меня только что дошло, почему он теперь Дантесов. Помнишь, «Граф Монте-Кристо». Эдмон Дантес! Дантесов… ну а я, стало быть, – как его звали? – Кадрус, что писал прокурору подметное письмо. А Макс, получается, граф де Морсер – ну, тот, который сначала был Фернаном и диктовал то проклятое письмо. Сто процентов – прикончит он нас. Придется мне срочно лететь в Израиль… Я покаюсь этому пóцу, все объясню. Может, простит?!

Крамер стал жалобно всхлипывать. Лицо его покрылось багровыми пятнами, капельки пота скатывались одна за другой на рубашку, глаза бегали как ошалелые.

– Есть одна мудрая еврейская поговорка: «Если ты носишь нож за пазухой, твое сердце тоже в опасности». Я уже давно не ношу никакого ножа, а все равно чувствую, что мое сердце в опасности, – вдруг серьезным голосом прошептал Крамер, хватаясь за левую сторону груди.

Его мучения начались задолго до «прессовки» спецслужб. Он действительно переживал совершенное им предательство, проклиная тот день и час, когда из-за патологической жадности и неуемного желания грести под себя все и вся «подвел под монастырь» давнего приятеля. Странное все-таки свойство у этой самой совести: она пробуждается именно тогда, когда человеку особенно хочется покоя. Старого Лиса особенно мучило осознание, что Денис никогда не поступил бы с ним так.

– Шурочка, у меня к тебе большая просьба, – Крамер бросил умоляющий взгляд на Ростовцева, – заночуй сегодня у меня, а то мне что-то совсем худо.

– Так у тебя же охраны полон дом! Зачем я тебе нужен?!

– Ну что тебе стоит? Поиграем еще в карты, отвлечемся, попьем портвейну, коньячку… А завтра я улечу. Ей-богу, улечу на встречу.

– Ладно, раз ты просишь, останусь, – махнул рукой Ростовцев.

На самом деле просьба соседа была для него, что называется, как серпом по яйцам. В соседней деревушке на его собственной вилле Игоря ждала очаровательная смуглянка по имени Виктория. Та уже не раз приезжала к нему на уик-энд.

Черные, как смоль, волнистые волосы прелестницы, ее колдовские глаза лилово-ежевичного цвета, манящее стройное и гибкое тело постоянно стояли перед его взором. Спроси сегодня Ростовцева, каким образом так неожиданно вошла в его жизнь эта восхитительная особа, он не нашелся бы, что ответить. Игорь помнил только их первую случайную встречу на какой-то выставке в Амстердаме.

С умным видом знатока прохаживаясь по залам, Ростовцев внезапно поймал на себе пристальный взгляд. Приглядевшись, он увидел элегантно одетую, на редкость красивую брюнетку. Женщина была весьма необычной внешности. Брюнетками в Европе никого не удивишь, но эта завораживала. Вылитая киплинговская Багира, принявшая человеческое обличье.

– Простите, вы, случайно, не из России? – на чистом русском языке спросила она.

– Да, – растерялся Ростовцев. – А как вы угадали?

– По тому, как важно вы передвигались по залу. Так могут ходить только русские толстосумы, – мило улыбнувшись, объяснила женщина. – Шутка. Просто ваше лицо мне показалось знакомым. По-моему, видела портрет в каталоге, где вы представлены как спонсор выставки. И тут же вспомнила. Вы же знаменитый Игорь Ростовцев, у вас уникальная коллекция живописи и антиквариата?!