Безумец не вёл счёт времени, пока провёл здесь. Отдыхал он точно дольше, чем десять желанных минут. Его даже забавляло то, что советники так долго возятся с четвёркой героев. Наверное, наслушались слишком уж предвзятое описание произошедшего в Убежище от Кассандры и решили расспросить остальных, надеясь на менее эмоциональный рассказ. Тем временем отрывки из этих рассказов уже начали путешествовать по лагерю в виде сплетен. Даже смирно стоящие стражники у входа в палатку перешёптывались. Прекрасно их слыша, мужчина всё сильнее хмурился. Ему не хотелось, что бы сплетни именно о двух древних тевинтерских магистрах разошлись дальше стен Совета. Сплетни о Корифее и его безумных планах пускай расходятся. Покушение на трон несуществующего Создателя уж точно сплотит весь церковный Тедас да и официальный Тевинтер в этой борьбе встанет на сторону Инквизиции, если не хочет потом, после окончания войны, повторить судьбу эльфийских Долов. А вот о нём самом, Безумец верил, советникам хватит ума не распространяться. Так как информация о брюнетистом хромом могущественном маге-малефикаре, который может скрываться в любом уголке Тедаса, вызовет как панику среди населения и вспышки линчевания любых даже частично подходящих под это описание людей, так и проблемы для самого мужчины.

Казалось бы, с каждой минутой его нахождения здесь он всё больше рискует. Мало того, что один из советников (а то и все сразу) может заявиться с минуты на минуту, так ещё, если храмовники заметили его присутствие, могут начать колдовать новый блокатор, хотя… Последнее точно нет, поскольку Безумец очень тщательно следит за Завесой. В новом мире, где даже умелые тевинтерские магистры, вроде Алексиуса, не считают нужным маскироваться, сомниари рысканья по Тени даются легче лёгкого. Возможно, именно это повлияло на его излишнюю самоуверенную неосторожность, может, находясь наконец-то в покое, он слишком раскис. Пару раз, кажется, даже задремал. Всё-таки сильная усталость диктовала свои условия. А ведь, в отличие от той четвёрки, которые вернулись к своим и после сдачи отчёта могут сытыми и нагретыми улечься спать, ему ещё придётся потратить, может быть, даже всю ночь на то, чтобы спуститься с гор. Хорошо если он во время спуска найдёт какую-нибудь пещеру в долине, в которой можно будет передохнуть, а если же нет, придётся терпеть до самого Имперского Тракта и только потом искать подходящую деревушку, где его, истощённого, хромого и жалко выглядящего, конечно же, пожалеют и помогут с ночлегом. Ферелденские крестьяне слишком уж бесхитростный народ.

И хотя мужчина погрузился во все эти несложные, даже убаюкивающие мысли, он не пропустил тот момент, когда перешёптывания караульных резко прекратились, и раздался звон доспех. Видимо, те тут же встали в караульном построении. Либо важное лицо Инквизиции прошло мимо, либо возвращается в палатку. Тут же усталость мужчины как рукой сняло, и он начал готовиться атаковать первым. Если зайдёт один из храмовников, маг церемониться не станет, нашлёт заклинание паралича и сбежит ровно так же, как и попал сюда. Даже привет им не передаст, поскольку «лестных» слов от Кассандры он наслушался за сегодня на несколько лет вперёд. Если это будет леди Монтилье, то даже запугивать не нужно. Миловидная леди посол ему не опасна, ведь, мужчина приметил, она не носит даже кинжал хотя бы из соображений самообороны. Но вот если это будет Тайный Канцлер, то Безумец даже не знал, как бы правильно поступить. Эта женщина слишком умела, опытный кинжальщик так ещё и ветеран Пятого Мора. Подпустит её близко — и он обречён. С другой стороны, Лелиана подавала большие надежды, поскольку слишком богатый жизненный опыт для её относительно ещё небольшого возраста помогал ей смотреть на вещи со многих сторон, а не только через призму церковного бреда… Тем более у магистра было то, что он бы с большой охотой ей передал.

И да, сейчас ему повезло на интересности. Заинтригованный узнать, что из такой незапланированной встречи может получиться, он решил рискнуть и отложил свой план побега. Впрочем, подниматься с ящика пришлось без особого удовольствия, повреждённое падением тело ужасно ныло и болело от нагрузки.

Лелиана, не получив от стражников каких-то беспокойных замечаний, в палатку вошла спокойно. Женщина была занята изучением нового донесения, поэтому успела даже обернуться и плотно прикрыть вход в палатку, чтобы ни у одного любопытного зеваки даже не было шанса что-либо рассмотреть в щель. Однако стоило ей на мгновение отвести взгляд от письма, как тут же она заподозрила неладное. Нет, в затылок смерть ей не дышала, поскольку посторонний смерти ей и не желал, однако она заметила, что палатка, которая должна была уже погрузиться во тьму, тускло освещалась. И такой свет исходить от свечи не может, он был магического происхождения…

Профессиональные кинжальщики молниеносные, и Лелиана молниеносна. Меньше чем за секунду женщина успела выхватить свои кинжалы и уже обернулась в полной боевой готовности. Однако в дальнейшем навыков ни защиты, ни нападения не понадобилось. Хоть посторонний и был, но он не являлся ни вражеским шпионом, ни подосланным убийцей. Он был тем, кого бы женщина ожидала сейчас увидеть в последнюю очередь, и при этом никакого даже намёка на угрозу от него не последовало. Даже наоборот. Стоял он слишком твёрдо, прямо, а обе его руки смирно лежали на трости, как бы говоря, что он не спешит кидать в неё какой-нибудь огненный шар или резать запястья. Всем своим видом он показывал, что настроен на разговор, а не на битву, даже свои бесстыжие белые глаза на этот раз не прятал под капюшоном.

С каждой секундой, пока маг молчаливо бездействовал, порыв Лелианы всё больше сходил на нет, а вместо него приходило истинное понимание ситуации и даже… страх.

В первую их встречу всё было гораздо проще. Он был в их руках, умирал. Да, кем только в те дни его ни называли, какие грехи и злодеяния ему ни приписывали. Но это было не страшно, ведь, в первую очередь, он всё равно оставался человеком, а всё остальное неважно, поскольку даже на чокнутых тевинтерских сектантов можно найти управу. Во второй, совсем недавней их встрече воспринимать его как самого обычного человека было немного сложнее, ведь пугающая уверенность Соласа в своей правоте хоть и не воспринималась советниками всерьёз, но не могла быть забыта полностью. И всё-таки получалось в нём видеть просто чокнутого тевинтерца. Но вот сейчас, в третью их встречу, идти по пути наименьшего сопротивления было уже невозможно. Отряд был единогласен в своём рассказе о Корифее, о странном порождении тьмы, которому