Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С машиной мы определились, а почему бы не предположить, что за рулем был кто-то другой?
– Да, у Мэра есть мордоворот-водитель. Но, Мэр очень гордиться своим автомобилем, вряд ли он позволит кому-то прикоснуться к своей «ласточке» без его ведома.
– Почему бы не предположить, что машину просто угнали? Зачем мэру убивать кого-либо? И тем более присутствовать…
– Сообщений об угоне не было. Да это и не та машина, которую можно не заметить.
– В том-то и дело. Все знают, что это машина самого мэра, поэтому никто не додумается ее остановить и проверить.
– Ты же сам предположил, что это мэр! А теперь меня отговариваешь?
– Если бы ты хоть чуть-чуть занялся этим делом, у нас были бы не домыслы, а улики!
– Я похож на самоубийцу? Я вряд ли бы остался на службе, заикнись я об этом. Никто бы не дал разрабатывать версию, согласно которой Мэр связан с жестоким убийством семьи из четырех человек. Даже если бы были куда более веские улики. Фотографии и информацию я держу при себе. Но я не советую тебе их использовать пока не будет серьезной доказательной базы. Не секрет, что ты не пользуешься популярностью в участке. Не важно какие у тебя покровители на Большой земле, подобного тебе с рук не спустят…
– Значит, у нас ничего нет.
– У тебя…
– Хм, ясно… ясно…
Мордехай подтвердил догадки Форда. Либо он пытается похоронить Форда, раззадоривая его, возможно, несуществующими уликами. Либо он действительно может быть полезным, пускай не как напарник, но как источник информации. Пара лишних глаз в осином гнезде, разве плохо? Но это ничего не меняет: из-за его малодушия Луна мертва!
Форд попросил высадить его у кладбища. Мордехай почему-то очень разнервничался из-за этой пустяцкой просьбы. Форд решил, что всему виной распоряжение Шефа – доставить Форда домой. А потому не стал уточнять истинной причины своего визита на кладбище, как ни настаивал Мордехай.
Форд вышел из машины в нужном ему месте. Он уже придумал маршрут, по которому поведет Мордехая в надежде, что тот все-таки отстанет. Но Мордехай не сдвинулся с места. Он как пингвин переминался с ноги на ногу несколько секунд, а потом запрыгнул в машину и уехал. Форд только пожал плечами и отправился к Старику.
Старик сидел на крыльце и курил свою трубку.
– Где он? – спросил на ходу Форд.
– Здесь. Пока.
– Что значит «пока»?
– Но его время на исходе. Скажи мне, она страдала?
Форд не стал заострять внимание на бреднях старика.
– К сожалению, да…
– Не говори ему об этом. А кто привез тебя?
– Какая разница, – буркнул Форд.
– Твой коллега? – спросил Старик. – Откуда ты узнал, что случилось с Луной? – перебил Форд.
– Дэш сказал.
– Дэш?
– Да, я так и сказал – Дэш. Он как раз пришел ко мне за советом. Потом, он резко переменился в лице и рухнул на пол.
– Откуда он узнал?
– Ты все еще отказываешься верить, что Дэш не обычный человек.
– Началось! Старик, оставь свои бредни!
– А что у тебя осталось, кроме них?
Форд понимал, что Старик в чем-то прав. У него не было ни улик, ни союзников. Только догадки, намеки и Дэш. Может истории Старика и вымысел, но они могут помочь взглянуть на проблему с другой стороны. А может и нет.
– Что такое город, лейтенант?
– Дома… Люди, живущие в нем…
– Верно! Люди! Заметил, как ведут себя люди, которые живут здесь долгое время?
– Люди как люди. Замкнутые в себе, зацикленные на своих проблемах. Как и везде.
– Прямо-таки как везде? Здесь самый маленький процент совершаемых преступлений среди городов с населением до пятидесяти тысяч. Почему? Вот именно! Город пожирает души. Вместе с их страстями и пороками, превращая практически в мертвецов. И теперь Город пресытился старыми душами и требует новых жертв.
– Ну, я приезжий. И не похоже, что я сильно изменился.
Старик смерил Форда взглядом. Тот был больше похож на наркомана: весь в синяках и лохмотьях, с кругами под глазами.
– Да неужели? Как скажешь. Таких, как ты, что сопротивляются и отказываются подчиняться, Он просто убивает.
Форд хотел возразить, что он еще жив. Но учитывая события последних дней и его состояние – это вопрос времени.
– Прям уж так и убивает? Говоришь так, будто Город – разумное существо.
– Луна потеряла родителей, когда ей было тринадцать, спустя год как переехала сюда. Она сопротивлялась, и вот, ее жених мертв. Тоже, кстати, приезжий.
– И это все? Их убили вполне конкретные люди, и я их найду. Теперь у меня есть новые подсказки. И это не бродячий мертвец!
– Подсказки? Не доказательства?
Форд вздохнул – старик был прав.
– Готов к бредням, лейтенант? Ты прав, Город не сам поглощает души, а Зло, что в нем поселилось. Я говорю о Зле как о неясном призраке. Невидимом, всепроникающим. Но самое страшное – разумном и голодном. В самом примитивном представлении – это невидимое облако-вампир, питающееся душами. Чем больше душ Оно поглощает, тем больше становится. А неразвращенные, светлые души питательнее всего. Пока есть приток свежих душ, Оно остается на месте, до тех пор, пока не осквернит территорию настолько, что даже проклятые души ее покидают.
Форд молча слушал, потом некоторое время изучал лицо Старика, и сказал:
– Ты прав. Бред.
– Я говорю лишь о том, что я могу доказать. В то время как ты говоришь о догадках. Заметь, я всего лишь гробовщик, а ты – все-таки следователь.
– Доказать? И как? – ухмыльнулся Форд.
– Посети библиотеку.
Форд оставил этот совет без ответа.
Они молча дошли до домика, в котором ожидал их Дэш. Комната была обставлена по-спартански. Старое кожаное кресло с торчащей набивкой. Напротив стол и пара стульев. Только две фотографии на столе не были тронуты пылью и временем. Форд подошел к ним. Счастливые моменты, отпечатавшиеся на бумаге. На первой была запечатлена семья Дэша. Самого Дэша видно не было – очевидно, он исполнял роль фотографа. Румяные от мороза они улыбались, держа снежки наизготовку. Когда Форд взглянул на вторую фотографию, у него защемило сердце. Луна во всем своем великолепии. Форд не стал задерживаться у фотографии и подошел к Дэшу. Тот сидел у угасающего камина.
Когда Форд подошел ближе заметил, что глаза Дэша подернуты дымкой и беспокойно бегают из стороны в сторону. Словно он был в трансе. А в руках Дэш вертел охотничий нож. Форд перевел вопросительный взгляд на Старика, тот
