– Я горжусь тобой!

– Думаю, только ты. Мама, наверное, опять меня прокляла – в сотый раз уже где-то.

– Дело ведь не в маме, правда?

– Дело во мне.

У Мейси не выходило не плакать. Она прижала тыльную сторону ладони к губам и тяжело втягивала воздух через нос.

– Скажи все, что тебе нужно сказать. Я готов.

На самом деле Арти абсолютно не был готов, но ощущал, что их ждет именно такой разговор. Все шло к этому, каждое сомнение и каждая счастливая минута – все вело к разговору, который раз и навсегда изменит их общий мир. Он сел, помог встать Мейси. Они соприкасались коленями, смотрели друг другу в глаза, сидя в куполе из покрывал. Символическое тайное убежище из детства сейчас отделяло их от всего мира, ведь не было ничего важнее этого разговора.

– Ты ведь знаешь, что я очень тебя люблю?

– Как и я тебя, Мейс. Без сомнений.

– Я хочу, чтобы ты понимал, что для меня ты самый близкий человек. И во всем, что я скажу дальше, нет и не будет никогда твоей вины. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Арти, и его глаза печально заблестели. – Только не плачь.

– Не могу, – Мейси и правда не могла остановиться. Словно сотни лет копила в себе эту тяжесть, эти слезы и теперь пришла пора выпустить их. – Я все время думала, что будет дальше. Как нам быть с расстоянием, как жить без тебя в колледже? Я же не смогу – пропаду в первый же день.

– Не пропадешь.

– Может быть, но именно так я это ощущаю. Я не думала о том, что буду изучать, где буду жить, с кем познакомлюсь. Только о том, что будет с нами. Понимаешь? Я ощущаю себя половиной человека, потому что в моем мире нет вариантов, где ты вот так не держишь меня за руку. – Мейси указала на их переплетенные пальцы, на которые то и дело капали крупные слезы.

– Ты не половина, Мейс! Ты храбрая, сильная и…

– Я не знаю, какая я. Кто я, что я могу. Я совсем себя не ощущаю вне нашей команды. Мы всю жизнь были вместе, и с тобой мне так спокойно и комфортно, а одной – никак. Но так не должно быть. Я должна найти себя, понять, услышать и только потом – любить нас.

Мейси зашлась рыданиями, и Арти пришлось искать салфетки в корзине, которую его мама, судя по всему, собрала для пикника. А стоило – бумажные платки и успокоительное.

– Я никогда не хотел подавлять тебя, – растерянно произнес он.

– Ты и не подавлял. Я, это делала я. Не пыталась разобраться в себе, ведь с тобой мне комфортно. Поэтому я просто сбегала в нас каждый раз, когда мне стоило остаться наедине с собой. И теперь я не знаю, кто я.

Арти хотелось так много сказать. Рассказать Мейси, какая она потрясающая, умная, красивая, забавная, честная, наивная… Но он молчал. Так она выглядела в его глазах, но как оказалось – не для самой себя. Она сама должна была найти все это в себе, разобраться, принять. А ему оставалось смириться.

– А еще я не хочу чувствовать себя целой только тогда, когда мы видимся. Ты сам говорил, что впереди – только лучшее. Я не хочу связывать нас обещаниями, отношениями. Что, если ты приедешь в кампус и влюбишься в кого-то? Это нормально, так и должно быть, но ты будешь страдать, ведь у тебя вроде как есть девушка…

– Ты хочешь забрать себя у меня?

– Нет, никогда. Я всегда буду любить тебя и буду рядом. Никто никогда не заберет меня у тебя. Но для этого необязательно быть парой.

Она сказала это. Произнесла вслух то, чего так яростно боялась последние полгода. Расставание с Арти виделось ей в кошмарах, но даже там она никогда не была инициатором.

– Черт, почему это так больно? – Голос Арти звучал глухо, словно ему не хватало воздуха произнести эту короткую фразу.

– Это очень больно, – подтвердила Мейси, размазывая слезы по лицу. – Нам нужно научиться быть отдельно. Может, через пару лет мы встретимся и поймем, что больше никто и никогда нас не разлучит. А может быть, у кого-то уже будет семья – другая. Я не знаю, и ты не знаешь. Но я не хочу, чтобы мы давали обещания, которые станут обузой. Прости меня…

Мейси придвинулась ближе, крепко обнимая Арти. Она думала, что станет легче, когда она наконец решится, но пока все, что она чувствовала, – это боль.

– Ты бросаешь меня? – уточнил Арти глухим голосом куда-то ей в плечо.

– Только как девушка. Я все равно твой друг, если ты позволишь.

– Что за чушь! Мейс, я без тебя погибну точно так же! Мы можем не встречаться, но ты останешься моей семьей, где бы мы ни жили, как бы далеко ни находились. Я должен тебя отпустить?

Арти держал ее лицо в своих руках и тоже плакал. Ему было плевать на все стереотипы о том, что парни не плачут. Сейчас он терял любовь всей его хоть и не долгой, но такой наполненной жизни. И это невозможно было сравнить по уровню боли ни с чем.

– Пожалуйста, – прошептала Мейси. Где-то глубоко внутри она хотела, чтобы он накричал, сказал, что это глупая затея и он никогда ее не отпустит. Но решение было принято – правильное, честное, нужное. И Арти понимал это не хуже самой Мейс.

– Это так нелепо: любить тебя настолько, чтобы отпустить.

Арти притянул Мейси к себе и поцеловал – в последний раз. Прощальные поцелуи – самые отчаянные и самые нежные. Потому что их будут вспоминать чаще других. И говорят они всегда больше, чем любые самые искренние слова.

Арти вытер слезы рукавом и вылез из убежища. Им стоило вдохнуть поодиночке, прожить хотя бы первые часы боли порознь – раз уж больше они не вместе.

– Ты все еще живешь в нашем доме – даже не думай сбегать, – голова Арти снова вернулась в покрывальный дом. – И ты – член нашей семьи, даже если мне нельзя больше тебя целовать. Ничего не изменилось, кроме нашего расставания, слышишь?

Мейси кивнула и, едва осталась одна, зарыдала в голос. Она опустилась головой на покрывало, надеясь только на то, что жизнь расставит все по местам. И если они и правда рождены друг для друга, то все срастется, просто чуть позже. Но пока ей было слишком больно. Она отправила сообщение девочкам с просьбой забрать ее на ночь куда-нибудь, а потом удалила совместное фото с Арти с заставки телефона – глупое, но обязательное начало любого расставания. Даже с самым лучшим парнем на земле.

* * *

Мейси, Николь и Эмма стояли у черного входа Греческого театра. Вчера они прилетели в Лос-Анджелес, провели ночь в отеле, который оплатил отец Мейс. Он пытался перекрыть отношение матери, которая продолжала отрицать существование дочери. Джо должна была подойти с минуты на минуту, а Скай… Она не поехала вместе с ними, чем разрушила идеальный план по празднованию трех дней рождения и эпичному воссоединению ДжЭМСИ.