Что-то похожее мелькало во взгляде Влада, когда он появлялся дома после свиданий со своим «солнышком». Таня не знала названия этому чувству, но всякий раз, видя подобное в глазах мужа, понимала его значение.

— Как я? — переспросила молодая женщина, прислушиваясь к себе. Ничего не болело. Даже израненные ночью ноги чувствовались вполне сносно. Шишки на голове на ощупь она тоже не нашла. Быстрый диагност, брошенный на собственное тело, сообщил о состоянии организма. Все органы функционировали нормально, но самое важное — ребёнок не пострадал.

— Вполне неплохо для такого приключения. Мне кто-нибудь объяснит, что это ночью было?

Экшворд попытался отвести взгляд в сторону окна.

— А, что ты помнишь?

Тут задумалась уже Татьяна.

— Помню, что проснулась от того, что больно ногам. Шла в одной рубашке через сад в сторону калитки. Хотела остановиться и не смогла — ноги не слушались. Трудом смогла вырваться. А, когда вернулась в дом, натолкнулась на Данила. Он был под заклятием. Помню, я упала и ударилась.

— Мэтиас тебя немного подлечил утром. Можешь ни о чём не беспокоиться.

— Спасибо ему за это большое, — поблагодарила Таня. Странный у них с Эшем разговор получался, тягостный. Словно, они оба чувствовали некоторую неловкость. В голове крутилось с десяток вопросов, на которые очень хотелось получить ответы. Вот только, с чего начать?

— Я могу узнать, чем ночью всё закончилось? Что будет с Данилом? Он не сильно пострадал?

— Что ещё тебя интересует? — внимательно глядя на Таню, поинтересовался Экшворд.

— Многое, — уклончиво ответила молодая женщина. — Но я не уверена, что смогу получить ответы на все свои вопросы.

— Ты можешь попытаться, — усмехнулся Эш, откинувшись на спинку кресла и не спуская с Тани полного предвкушения взгляда. — Предлагаю сделку. Спрашивать будем по очереди. Отвечать или правду, или… ничего. Ты согласна?

— Я слышала голос Рэма. Как он здесь оказался?

— Первый вопрос? — прищурившись, поинтересовался герцог, в ответ Таня отрицательно покачала головой, сообщив, что ещё не дала согласия на такой вариант беседы.

— Рэм очень хотел видеть свою мать. Ты против? — усмехнулся Экшворд.

— Нет, — Таня даже слегка растерялась от абсурдности такого предположения. Конечно же, она не против. Она только рада будет увидеть малыша, потискать его пухлые щёчки, прижать к себе, вдохнув запах чистой детской кожи. Вот оно, счастье.

— Спрашивай, что хотел узнать. Я попробую рассказать, что знаю.

Таня вдруг со всей ясностью поняла, что вот он настал момент для откровенного разговора, вот только она к нему оказалась совершенно не готова. От слова совсем. Понимал это и Экшворд.

— Насколько ты готова рассказать всю правду о себе? Могу дать клятву, что не воспользуюсь полученной информацией тебе во вред, не стану ни к чему принуждать.

Вопрос доверия.

— Даже, если я расскажу правду, вряд ли ты сможешь воспользоваться этими знаниями, — нахально усмехнулась Таня, глядя на опешившего от неожиданности мужа. — Во-первых, я буду всё отрицать, во-вторых, уважаемый архимаг Алеанор Аквидорский в своём труде «О переселении души» убедительно доказал, что такое переселение невозможно. И в-третьих, у меня на родине говорят, во многих знаниях многие печали.

— Нахалка.

— Я могу увидеть ребенка? Позови его.

И просящий взгляд, скопированный у одного мультяшного героя, а после отрепетированный перед зеркалом. Новая молодая внешность вкупе с жизненным опытом открывали большие перспективы в манипулировании противоположным полом. Пользовалась Таня этим крайне редко, но метко. Когда уже совсем никуда.

— Да, сможешь. Позже.

Рука Эша потянулась к её лицу, пальцы осторожно коснулись кожи на щеке, погладили её, потом нахально проинспектировали полоску кружев у ворота рубашки.

— Ты могла пострадать, — голос мужчины слегка охрип, потемневший взгляд обежал контуры её фигуры и задержался на животе. — Я готов прибить эту старую ведьму!

— Она жива? — Таня чувствовала себя неловко под взглядом герцога Экшворда.

— Что ей сделается? — недовольно поморщился он. — Я, когда увидел ваши с братом тела, лежащие посреди дорожки, и твою рубашку в крови, пожалел, что не добил её на берегу. Я не ошибся, это ведь твой брат?

По крови — брат, но она не чувствовала к этому парнишке никаких родственных чувств. Жалость, сочувствие — да, желание помочь. Парень не виноват, что его жизнь совершила такой крутой поворот, к тому же, из родных у него только свихнувшаяся бабка да она, Таня. Как ни крути, а бросить его на произвол она не сможет.

— Я могу узнать, что с Данилом?

— Он задержан. Будет расследование. Максимум, что ему может грозить, так это наказание за проникновение в чужой дом, если не будет доказана ваша родственная связь.

— Понятно. Чем я могу ему помочь? — спросила Татьяна, получив в ответ очень такую красноречивую тишину. Эш отвернулся, обратив внимание на интерьер её спальни. Особенно его заинтересовали лежавшие на небольшом столике книги.

— Почему ты не спрашиваешь о судьбе Велидары?

— Что с ней случилось? — послушно поинтересовалась она. Узнала о том, что она выгорела. В своём противостоянии, женщина исчерпала не только собственные резервы, но и использовала все имеющиеся в наличии накопители энергии. Сейчас же она пребывала в беспамятстве. По словам целителей, у неё выгорели каналы, по которым в организме циркулировала энергия. И она теперь простой человек, хоть и имеющий специфические знания. Но знания без силы мало что могут дать.

— Хочешь с ней поговори… — поинтересовался Экшворд и оборвал себя на полуслове и замер, увидев, как испугалась и переменилась в лице Таня.

— Я не хочу её видеть. Я её боюсь.

— Она сейчас не опасна, Тьяна. Вам придется поговорить. Ты должна будешь объяснить, что случилось с её внучкой.

— Я… не… могу…

Она не была готова к этому разговору, пережитый ночью страх, вызывал ощущение беспомощности. Увидеть ту, кто это с ней сотворила? Поговорить с ней? Да, никогда!

— Я не смогу, — уже более твёрже ответила Татьяна, поднимая взгляд на герцога. — Это сильнее меня. Не могу.

— Куда же делся мой храбрый воробышек, который навёл шороху у меня дома? Который раньше ничего не боялся?

Экшворд пододвинулся ближе, взяв её руки в свои ладони, ласково погладил тонкие пальчики, подмечая следы, оставленные ночным происшествием. Коснулся каждого губами.

Она молчала, не зная, что ответить на это признание и простую ласку. А глупое сердце готово было выскочить из груди.

— У тебя есть я. Я буду рядом, помогу. Не хочешь видеть родственницу, я не стану принуждать. Но с парнишкой хотя бы поговоришь?