— И поделом! — возмутился Балиан. — Что с того, что он без ума от Роланда?

— Когда он был маленьким, Роланд уговорил своего отца — он тогда был у власти — приговорить к смерти отца Ричарда. Роланд считал, что он был невесть каким грешником, потому как торговал литературой вроде той, что мы сегодня читали — тогда это еще не было запрещено. Ричард был без ума от горя, и великодушный Роланд попросил отца оставить его во дворце. — Кристиан грустно улыбнулся. — Где и объяснил ему, почему так поступил. Теперь Ричард чтит Роланда за его веру и не понимает, как он мог упустить таких мерзавцев, как мы, если его отец пострадал за меньшее. А мы тут ходим, заявляем, что ближе к Богу, владеем тайнами мироздания, грубим направо и налево и хоть бы что. Он искренне верит, что Роланд просто ошибается… Он беспокоится, вот и все. Он еще совсем ребенок.

— Он мой ровесник, — пробурчал Балиан — обида все еще кипела в нем, но жуткий рассказ произвел гнетущее впечатление.

— Да, но, в отличие от тебя, он провел детство вдали от Этериола и двух любящих братьев, — дал ему подзатыльник Кристиан.

— Тогда ты правильно сделал, что не рассказал, Кристиан, — тихо сказал Юан.

— Сейчас я немного жалею, — бесстрастно проговорил Кристиан. — Я, наверное, эгоистичен, но вы для меня дороже, чем душевное состояние и даже жизнь Ричарда.

— Да уж, такого эгоиста поискать, — хлопнул его по плечу Балиан. — Но, вообще, должен же кто-то объяснить Роланду, что он немного того…

— Только не ты, — был уверен Юан.

— Согласен, — кивнул Кристиан. — У него и так, по-моему, нервный срыв от твоей речи. Нужно потом извиниться перед ним… Еще неизвестно, как теперь все обернется… Ладно, давайте пока делом займемся, — и он извлек из-под туники… подгоревший свиток.

— Ну ты вконец обнаглел! — пришел в дикий восторг Балиан.

— Твои слова странно сочетаются с настроением, — бесстрастно проговорил Кристиан, осторожно разворачивая ветхую бумагу. — Кажется, тут действительно что-то интересное, но я тоже не все разобрал. Сейчас Юан нам поможет.

Юан мигом позабыл о неприятностях и, гордо зардевшись, склонился над свитком — было очень приятно узнать, что без него Балиан и Кристиан не справятся. У младшего мальчика дела с гуманитарными науками обстояли куда лучше, чем у его братьев. Что же касалось Святого языка, запас слов у них был большой, а вот связь между ними, в отличие от Юана, давалась им нелегко.

— Здесь сказано, что три чужеземца нашли святое место, — сказал Юан.

— Это мы и без тебя поняли, — нетерпеливо оборвал Балиан. — Там в начале, которое сгорело, было о том, что эти трое пришли издалека, когда царила вечная тьма, и должны были на этом месте сделать что-то там этакое…

— Не мешай ему, Балиан, — строго проговорил Кристиан.

Юан, немного насупившись, продолжил:

— Было темно, сияли только луна и звезды, но этого света не хватало, чтобы…

— Хватит романтики!

Кристиан вздохнул.

— Балиан, еще одно слово, и я иду сообщать королю Роланду, что заговор действительно имел место быть, и инициатор его — ты.

Пока они препирались, Юан пробежал глазами свиток. Ему не терпелось узнать, что именно сделали три чужеземца в темной земле, и вскоре он наткнулся на то место, где остановил свое знакомство со свитком Кристиан — ему не удалось разобрать мудреного оборота. Зато Юан разобрал и немало удивился.

— Балиан, Кристиан! Тут про Врата.

— Ага, мне так и думалось! — сказал Балиан. — Ну, что там?

Юан немного замялся, потом неуверенно проговорил:

— Странники взялись за руки и… ну… позвали Врата.

— Чего? — полезли на лоб глаза у Балиана. — Спятили, что ли?

— Но Врата действительно появились, — указал на следующую строчку Юан, вполне понятную всем троим. — И стал день. И тут так и написано — Врата Рассвета. Сами посмотрите.

Балиан и Кристиан склонились над свитком и убедились, что он прав. Речь действительно шла о Вратах Рассвета, а дальше начинались записи о ночи, но сохранилась всего пара слов: остальное безвозвратно сгорело в пламени свечи.

— И вот ради этого нас чуть не приговорили, — разочаровался Балиан в древнем свитке.

— А что значит «позвали», Юан? — спросил Кристиан. — Что конкретно имеется в виду?

— Ну, позвали, — неуверенно повторил мальчик. — Сделали так, чтобы они появились… Еще как «почувствовали» можно перевести… Но мне кажется, все-таки позвали.

— Вот так вот, — Балиан зевнул и завалился на кровать. — Эй, Врата-а-а, идите сюда.

— Действительно, странно, — согласился Кристиан. — Но интересно.

— Ты говорил, что не можешь что-то вспомнить, — напомнил Балиан. — Ну как, помогло оно тебе?

— Вполне.

Балиан, приподнявшись на локте, удивленно посмотрел на него. Он хотел спросить, почему же тогда Кристиан молчит, но тут за дверьми послышался дикий грохот, затем крики и топот.

— Ни минуты покоя! — вскочил на ноги Балиан. — Что там еще?

Однако опасался он зря. Шум благополучно миновал, никто не стал врываться в их комнату; по крикам можно было предположить, что кого-то силой протащили мимо. Юан, движимый любопытством, первым кинулся к двери. Приоткрыв ее, он выглянул в коридор и тут же с испуганным видом обернулся к братьям.

— Ричарда солдат куда-то ведет! — шепотом проговорил Юан. — А он отбивается. И кричит.

— Мы слышим, — Балиан поморщился — было странно, что на крики, молящие о пощаде, не сбежался весь дворец. — Одни проблемы от него!

Но, тем не менее, он выбежал в коридор. Отчаянно упирающегося Ричарда и в самом деле тащил за собой солдат — тот самый, который чуть не убил Балиана при короле.

Балиан быстро суммировал имеющуюся информацию: Ричард — проблемный малый с трагической историей, а солдат — просто недисциплинированная сволочь, из-за которой он получил порез на шее. Значит, вступиться следует за Ричарда.

— Чего происходит? — по-хозяйски спросил он, обогнав их и остановившись прямо перед ними.

Тяжело дышащий от натуги Ричард замер, в страхе подняв на него глаза. Солдат же очень обрадовался тому, что надоедливый пленник наконец утихомирился, и заговорил неожиданно вежливо и располагающе для человека, обращающегося к своей недавней жертве:

— Веду к Его Величеству. Он признался в страшном преступлении, а теперь все отрицает.

— Я не признавался! — Ричард едва не плакал от бессильной злости.

— А в каком? — спросил подошедший Кристиан — они с Юаном тоже подоспели на место происшествия.

— Ну да, не признался, скорее, проговорился, — покачал головой солдат. — Вбежал с криком, что видел пленного, которого он сам выпустил на свободу.