– Будет непросто. Очень непросто. Наша надежда – выдержка и сплоченность. Гай жив и полон сил, малышка. Вместе мы найдем способ пережить этот ужас.

Ее слова как будто успокоили Корнелию, которая наконец замолчала и из объятий Аврелии переместилась в объятия мужа. И вдруг, словно предчувствуя что-то, произнесла:

– Ты нас защитишь, Гай. Не знаю, как именно, но защитишь. Ты – потомок Энея. Боги помогут тебе.

Цезарь обнял ее и закрыл глаза.

Перед ним стояла сложнейшая задача – защитить жену, мать, дочь, сестер. Это была его прямая обязанность как главы семейства. Никого не волновало, что он – восемнадцатилетний юнец, а Сулла – всемогущий сенатор с неограниченными полномочиями. Противостоять ему в одиночку было бы самоубийством. Надеяться на богов? Корнелия призывала богов на помощь… Весь Рим был в руках Луция Корнелия Суллы, смертельного врага Юлиев и всего, что они олицетворяли. Кто же поможет ему против Суллы? Стоит ли рассчитывать на богов? Цезарь был религиозен, как и все римляне, но сознавал: одних жертв вряд ли будет достаточно, чтобы утихомирить Суллу, не говоря уже о том, чтобы собрать необходимые силы и противостоять ему. И все же…

Цезарь напряженно думал.

Войско, брошенное на Митридата, утрачено: Сулла принял начальствование раньше Мария. Второе войско, посланное на Восток, – тоже: Сулла подкупил центурионов и солдат. Легионеры Цинны также подкуплены Суллой. Самнитов перебили у Коллинских ворот, воинов Мария-младшего уничтожили в Пренесте. Но войско богов никуда не делось. Сила, управляющая земными делами…

Возможно, это было последнее остававшееся у них войско.

Корнелия подсказала ему правильную мысль.

А Марий, где бы он ни был, защищал их.

– Как он был умен… – пробормотал Цезарь.

– Кто?! – хором воскликнули мать и жена.

Цезарь посмотрел на них, и глаза его блеснули.

– Марий.

– Марий? – растерянно переспросила Корнелия.

– И мы не одиноки, – добавил Цезарь – Ты права, Корнелия: боги нам помогут. Юпитер поможет.

LV

Диктатура Суллы

Здание Сената, Рим

82 г. до н. э.

– Как долго продлится диктатура? – осмелился спросить Долабелла, единственный сенатор, способный вот так прямо говорить с Суллой.

Сулла стоял посреди просторного зала курии Гостилия. Вопрос не застал его врасплох: они заранее условились, что Долабелла задаст его после выступления Суллы перед patres conscripti. Появится возможность недвусмысленно заявить, что он прибыл в Рим и намерен остаться в нем, что он захватил власть окончательно и не намерен расставаться с нею.

– Что значит «Как долго продлится диктатура?» – риторически переспросил Сулла, стоя в середине зала, затем широко улыбнулся. – Столько, сколько потребуется.

На этом заседание Сената завершилось.

Произнеся эти слова, Сулла также имел в виду, что на сегодня с него хватит. Продолжат на следующий день. Он задумал провести множество заседаний и принять все необходимые законы, чтобы завладеть римскими учреждениями. Последовательно и настойчиво. Но в то утро ему прислали из города Пренесте желанный подарок, который уже выставили на Форуме. Сулле хотелось его видеть. Прямо-таки не терпелось.

Сенаторы вышли из курии, чтобы вместе с ним посмотреть на «подарок», а Сулла принялся размышлять над своим восхождением, поистине стремительным. Сперва он возглавил оптиматов, но затем, став вождем самых упорных поборников старины, распространил свою власть на весь Рим, надзирал за всем, и партия популяров, к которой принадлежал юный Юлий Цезарь, превратилась в ничто.

Сулла улыбался: он последовательно стал помощником Мария в Африке, официально являясь его квестором, трибуном в войне против кимвров и тевтонов, римским претором, наместником Киликии и, забираясь все выше, сделался одним из верховных вождей в гражданской войне. И так вплоть до назначения консулом. Приобретая все больший вес в государственных и военных делах, он отнял у Мария начальствование над римскими легионами, отправленными на Восток для борьбы с Митридатом, грозным понтийским царем: тот постепенно захватывал Грецию, однако Римский сенат опередил хитрого монарха. Сулла повел возмущенных легионеров на Рим, чтобы отстранить Мария и единолично возглавить войну на Востоке. Марий и его союзник Цинна воспользовались его отсутствием, чтобы установить в Риме правление популяров, однако после смерти Мария и возвращения с Востока Суллы, заключившего договор с понтийским царем, популяры потерпели поражение в гражданской войне – жестокой, но чрезвычайно успешной для Суллы, достигшего своих целей.

Сулла провозгласил себя диктатором Рима.

Власть популяров было решено истребить в корне, чтобы никогда больше не возникало разговоров о предоставлении гражданства и права голоса новым союзным Риму городам или сословиям, не связанным с сенаторами-оптиматами.

Диктатура не считалась нормальным явлением. Уже более века, с тех пор как во время Второй Пунической войны Гаю Сервилию вручили неограниченные полномочия, в Римской республике не было диктаторов. Отсюда и удивление patres conscripti.

Но Сулла с невозмутимой улыбкой беседовал с ближайшими и наиболее влиятельными сенаторами, вошедшими в его правительство.

– Отныне мы решаем, что до́лжно, а что нет, – говорил он, хотя даже его самые верные сторонники начинали догадываться: что должно, а что нет, решает сам Сулла. – Итак, нами установлен новый порядок, новая… как бы это сказать? Новая действительность.

Повисла тишина.

Никакого противодействия. Ни намека на инакомыслие. Страх лишает людей дара речи.

Все вышли на Форум.

Там, в середине города, на виду у всего Рима, красовалась насаженная на кол голова Мария-младшего.

Сулла медленно приблизился, наслаждаясь мгновением. Сначала он оскорбил прах Мария. Теперь перед ним торчала отрубленная и вздернутая на кол голова его сына. В эти мгновения Сулле стало ясно: пришло время передохнуть.

– «Нужно сначала стать гребцом, а потом управлять рулем»[61]. – Он рассмеялся, повернулся спиной к голове и направился к дому, чуть не плача от счастья. Итак, он покончил со своим заклятым врагом Гаем Марием, а теперь и с его сыном. Это событие предстояло отметить.

Domus Суллы, Рим

По пути в дом новопровозглашенного диктатора Долабелла затеял разговор. Ему хотелось больше узнать о том, как будет выглядеть новый порядок, то есть правление, полностью соответствующее ожиданиям самых отъявленных оптиматов.

– И какие шаги ты собираешься предпринять? – начал он.

– Отменить в Сенате все законы популяров, один за другим, – объяснил Сулла. – Однако нельзя забывать и о правосудии.

– О правосудии?

– О составе судов. Кого только не встретишь в наше время в суде! Всадники и даже выходцы из других сословий. Суды порой крайне враждебны к сенаторам, что создает немало трудностей, однако постепенно эти трудности исчезнут, а значит, мы сможем делать что угодно – править, как хотим, принимать любые законы. И никто не посмеет нас судить, а если посмеют, мы не понесем ответственности.

Сулла