достанут новые легкие, но вот Тенна может не дожить. И у Анне поедет крыша окончательно, хотя что мне за дело до Анне? Вот если этот Измененный, Владимир Джехона, знает что-нибудь о Вентра…

Я встала.

— Ты прав, — сказала я Ворону, — я сама в этом ничего не понимаю. Понимает Нико.

Я успела увидеть, как Ворон вгоняет пациенту что-то в глаз с легким щелчком. Ди принялся вытирать кровь с его лица.

— Ох, детка, не хотел тебе говорить, но Нико умер, — сказал Ворон с сарказмом.

— Заканчивайте с этим типом, и я покажу, что имею в виду.

— Гарантирую, ты удивишься, — кивнул Ди.

Когда я сказала, что надо подключить мой разбитый комм к компьютеру, Ворон послал меня таким маршрутом, что даже смотаться еще раз в Вессем вышло бы ближе.

— Я это уже делала, — уговаривала я его. — Сегодня подключила к компу одной тетки из Сити.

— Ага, так я и поверил, — кивнул Ворон, стряхивая пепел себе под ноги. — Забудь об этом, детка. Вот тебе тряпка, убери тут, не стой без дела.

Я взяла тряпку и дезинфектор и послушно принялась отмывать операционный стол. Ди закидывал инструменты в емкость с хлорамином. Ворон курил возле вентиляции.

— Ну правда, мне очень надо!

— А мне надо работать. Где я потом найду гениального наркомана, который после тебя все починит?

— Это технологии Вессема!

— Да? А чего не инопланетян? — заржал Ворон.

— Бесполезно, — сказал Ди. — Я же говорил.

— Нет, подожди. Вот, смотри. — Я вытащила комм. — Привет, Нико.

— Привет, Рета, нужна помощь?

— Вот, узнаешь?

— Ух ты, модулятор голоса! Впечатляет.

— Нет. Давай, спроси что-нибудь. Что-то такое, чего я не знаю, а Нико знает.

— Хорошо. Что он слушал, когда работал здесь?

— Нико, когда ты работал у Ворона в подвале, что ты слушал?

— «Криптомнезию», — ответил Нико, — песня называлась «Перерождение».

— Точно, — сказал Ворон, — один и тот же трек по кругу, я его уже ненавидел, а он говорил, что иначе не может работать. Хотя, — Ворон прищурился, — Ди это тоже знает. И ты могла знать, если общалась с этим парнем.

— Ладно, давай то, что больше никто не знает, только ты и он.

Ворон задумался.

— Нико, — сказала я наудачу, — можешь сказать что-нибудь такое, что знаешь только ты и Ворон.

— Не могу, Рета, — ответил он. — Я не выдаю секретов.

— Чего и следовало ожидать, — довольно кивнул Ворон. — Домывай и вали отсюда.

— Нико, я сейчас тут, у Ворона в подвале, и мне очень, очень надо ему доказать, что ты — это ты. Иначе мне не найти то, что ты сделал, чтобы со мной общаться, и мы не сможем поговрить с Владимиром Джехоной, и Тенна умрет, а Анне убьет кого-нибудь… Нико, пожалуйста, хоть что-нибудь!

— Двадцать два — шестнадцать, — сказал он.

— Что? — не поняла я.

— Скажи это Ворону. Двадцать два — шестнадцать.

— Двадцать два — шестнадцать, — послушно повторила я и подняла взгляд на нашего врача.

Лицо у него было странным. Он молчал, и у меня не получалось хотя бы приблизительно сказать, о чем он думает.

— Ладно, — кивнул он наконец, и я не сразу поверила. — Подключай.

— Нико, ты нас видишь? — спросила я.

— Я вас вижу, Рета.

— Ладно. Теперь… Подключись к местному оборудованию. И посмотри, что тут есть. Я не верю, что у Марты получится сделать все как надо. Так что попробуй предположить, что ты тут делал. И как.

И зачем.

— Я проверяю, Рета.

— Почему ты не веришь, что Марта справится? — поинтересовался Ди.

Я пожала плечами:

— Может, и справится. Но, боюсь, будет поздно. Тенна уже доходит, честное слово. И Анне…

— А что Анне?

— Они нашли какую-то лазейку в законе, чтобы навешать на нее имплантов, без которых она не выживет, но с ними она не выживет тоже. Помнишь, как она сорвалась в Башне? Теодор говорил, с ней такое бывает. Вспомни, что писала Лукаш про Измененных, у которых обрывалась связь с операторами и их никто не контролировал.

— Но Анне не Измененная.

— Нет, и только поэтому она еще и держится. Но если она сорвется… Она всю жизнь дралась. Представь, что сделает посреди Сити такая машина смерти.

— Лучше бы они ее заранее изолировали.

— Ну-ну. Пойди, скажи это Теодору.

— Ты и ее жалеешь, да?

— Эй! — я уперла палец ему в грудь. — Я дитя Гетто, мне неведома жалость!

— А теперь, детишки, давайте-ка вы и мне кое-что объясните, — вмешался Ворон, о котором я вообще забыла. — Подведем, так сказать, итоги. Как я понимаю, у вас есть технология создания Измененных, верно? Что-то такое, с помощью чего можно снять все ограничения по имплантам?

— Это сложно, но…

— И это все прибыло к нам прямиком из Вессема?

От угрожающих ноток в голосе Ворона я сжалась.

— И наш приятель Нико, — Ворон кивнул на мой комм, — протестировал все это на себе?

— Да, но я понятия не имею, зачем он это сделал. Даже он сам не может объяснить. Я просто надеюсь, что он сейчас разберется.

Ворон покачал головой.

— Послушай, детка, — начал он. — Не знаю, хорошо ли ты вообще понимаешь, что происходит, но запомни крепко накрепко, а лучше запиши в блокнотик. Как только об этом узнает еще кто-нибудь, твоя жизнь перестанет иметь хоть какое-то значение.

— Нико говорит только со мной, — привычно соврала я.

— А это тоже не будет иметь значения. Поверь, есть очень много способов сделать так, чтобы ты разговаривала с ним на нужные темы. Ты полтора года молчала об этом — надо и дальше молчать. Дольше проживешь.

— Да мне не так чтобы очень много и осталось. Но я поняла мысль.

— Это хорошо. Потому что мне очень надо, чтобы ты с твоим дружком кое-что для меня сделали.

— Слушай, Ворон, так не… — начал было Ди, но Ворон остановил его жестом.

— Я добрый доктор. Поэтому в обмен на помощь я, во-первых, никому ничего не расскажу, а во-вторых, разрешу вам поработать с этим оборудованием и сделать то, что поможет остановить сумасшедшую девчонку из Сити. — Ворон посмотрел мне в глаза. — Другие будут не такие добрые. Так что соглашайся.

Я повернулась к Ди.

— Он и так не расскажет, — сказал Ди уверенно. — Но если ты сомневаешься в Марте…

— Да уж, сомневаюсь. Знаешь, я не против помочь. Но нужно спросить у Нико.

— Я завершил проверку, Рета, — тут же раздался голос Нико.

— И что? Сможем мы сделать все это еще раз, но уже с Владимиром Джехоной?

— Нужно будет разобрать кое-что, — я заметила, как помрачнел Ворон при этих словах. — Но в целом ответ положительный. Я смогу подключить