западных правителей также оказывали непрямую помощь православным церквам Константинополя. Торговля столицы обычно определялась греческими купцами, однако высшие посты в государстве могли занимать только мусульмане. Нам известно о случавшихся время от времени исключениях и в данном случае. Так произошло, когда христианин возглавил армию султана, сражавшуюся в Венгрии. Христиане в основном использовались как подрядчики, корабелы или изготовители пушек, что приносило существенную выгоду.

Примерно в 1570 году некий грек из старинного рода (происходившего из Восточно-Римской (Византийской) империи), Михаил Кантакузин, достиг такого высокого положения, организовав турецкую торговлю русскими мехами, что патриарх стал приглашать его каждую неделю, возможно чтобы посоветоваться с ним.

Духовенство в городах еще сохранялось, церкви работали. Мародеры всегда, кажется, рассматривали достаток церкви как добычу. Однако общий внешний вид сохранялся, хотя население несло бремя нищеты. Нам известно несколько экспедиций, вымаливавших подаяние, направлявшихся из Константинополя в Москву или в Балканские государства (пока последние не были завоеваны турками, и последним свободным православным государством осталась Русь. — Ред.).

Султан, как и его византийские предшественники, предпочитал контролировать избрание константинопольского патриарха. Обычно султан продавал приход или (следует сказать и об этом) брал высокий налог за вступление в должность (следовательно, поступая так же, как и протестантская королева Елизавета или некоторые католические правители Франции и Испании, хотя выплаты в Константинополе были выше).

Плата султану во время избрания патриарха в 1453 году была незначительной, однако после 1466 года начала быстро увеличиться и составляла в 1537 году 3000 дукатов. Ежегодная выплата возросла с 500 дукатов до 4100.

Не станем слишком осуждать султана, давайте вспомним, что самый протестантский правитель, английская королева Елизавета, удерживала приход в Оксфорде свободным в течение двадцати одного года только потому, что хотела сама получать доходы. Считавшийся самым католическим правителем король Испании Филипп II удерживал архиепископа Толедо в тюрьме в течение многих лет, руководствуясь теми же самыми причинами.

Мусульманские правители Ирана не только выставили на продажу главный армянский приход (Ереван, рядом Эчмиадзин. — Ред.), но и мучили армянских епископов, если поступало недостаточно денег. Правительства изобретали множество приемов, чтобы обкладывать налогами подношения верующих.

Возраставшая плата оказывалась меньше в случае прямых взиманий. В будущем соперничавшие за власть группировки в церкви с готовностью предлагали более высокие суммы правительству, стремясь превзойти соперников. В 1555 году патриарх Иоасаф II с необычайным искусством преуспел в уменьшении платы за избрание. Позже его сместили, по иронии судьбы, по обвинению в симонии (если верить хронисту).

Кроме того, влиятельные греческие миряне извлекали основательную плату за свою службу правительству в пользу церкви. Как полагают, Михаил Кантакузин получил большое количество дукатов за свою деятельность во время избрания патриарха Митрофана (1565). Хотя кровь мучеников и оросила лоно церкви, преследования и предписания заносчивого чужеродного правительства весьма способствовали росту порочности духовенства.

Султан смещал патриарха совершенно произвольно, поэтому приход никогда не чувствовал себя в безопасности. Во времена правления турок среди православных епископов появились свои мученики. Хотя епископы Кентербери между 1550 и 1560 годами также заканчивали свою жизнь преждевременно и насильственным путем, предусмотрительный человек, делая выбор между Кентербери и Константинополем, наверное, никогда и не выбрал бы последний.

Опасность оказывалась, как обычно, скорее физической, чем моральной, поскольку турки в большинстве случаев оставались вполне терпимыми, по крайней мере в отношении к православным верующим. Даже извлекавшиеся поборы выглядели более типичными проявлениями продажности двора, чем признаками религиозной враждебности.

Время от времени горячий султан или муфтий заявляли, что в обязанности турок входит искоренение всех христиан. Полагают, что и кровожадный Селим I, превозносимый турецкими историками за гуманизм, в частности за запрещение поджаривания осужденных на медленном огне, с трудом отвел от себя обвинения в массовых убийствах христиан. (Селим I Явуз (Грозный), р. 1467, султан в 1512–1520. Подавил восстание в Малой Азии. Произвел массовую расправу над шиитами, умертвив около 40 000 человек. Завоевал Курдистан, Сирию, Палестину и Египет, подчинил Хиджаз со священными для мусульман городами Мекка и Медина. — Ред.) Все же подобные заявления носят скорее метафорический, чем практический характер.

Турки требовали от христиан и плату детьми, чтобы те обучались согласно турецким законам и соответственно использовались. Они, наконец, распорядились, чтобы по крайней мере одну церковь в каждом завоеванном городе превратили в мечеть. Если город отличался большими размерами, то и мечетей организовывали не одну. В самом Константинополе турки решили устроить восемь других мечетей помимо переделанной в мечеть великой Святой Софии.

В 1537 году турецкие муэдзины в Константинополе заявили, что в соответствии с мусульманским законом все христианские церкви в городе следует уничтожить, поскольку Константинополь является завоеванным и покоренным городом.

Патриарх с рыданием обнял образ Святой Девы Марии в храме Памакаристос, ставшем его собором после потери Святой Софии. Он советовался с великим визирем и законным правительством, распределял подарки, нанял пожилого свидетеля по имени Мустафа, который утверждал, что ему 102 года, что он сражался при осаде Константинополя и стал свидетелем того, что город не был завоеван, но сдался на милость победителей.

Адвокаты приняли заявление, и избавление от опасности отпраздновали литаниями и благодарственными молитвами. План великой резни христиан воскресили в 1595 году, узнав новости о разграблении города Патры испанским флотом. К нему вернулись в 1646 году, но так и не воплотили. Затея оказалась выгодной для турок, она явно должна была принести прибыль, однако подобные предложения не гармонировали с турецкими действиями и политикой.

Кроме разграбления церквей, происходившего после захвата каждого здания в плененных городах, турки определенное количество церквей уничтожили. Они предпочитали, чтобы церкви не выделялись, велели снимать высокие кресты, находившиеся на куполах и хорошо видимые и с суши и с моря, таким образом пытаясь принижать влияние православной церкви в городах.

В 1586 году турки изгнали христиан из Памакаристоса, с 1601 до 1924 года патриарху пришлось довольствоваться меньшей по объему церковью Святого Георгия. Однако церкви редко тревожили, если только, как происходило в некоторых частях Малой Азии, не оставалось христиан, которые бы могли их поддерживать.

Если из церкви делали мечеть, но последняя была не востребована, христианам разрешалось выкупать ее, так произошло в Ларнаке на Кипре. В Дамаске большую церковь разделили — причем странным образом и не поровну — между двумя религиями.

Скорее всего, сообщество монахов на горе Афон не сильно пострадало от турецких завоевателей. В 1542 году патриарх Иеремия смог основать большой новый монастырь в Ставрониките. Монастырь Святой Екатерины на горе Синай, бесспорно, благодаря благоразумной политике его настоятеля, позволившего построить мусульманскую часовню внутри своих границ, практически не тронули, только обложили большим налогом.

Там, где средств было достаточно, церковь легко можно было