ориентировались на Константинополь, они получили свою веру с юга, ощущая, что они часть христианского мира благодаря своей славянской ортодоксальной православной церкви.

К 1505 году из небольшого московского княжества на Русской равнине Иван III Великий создал Русское государство. Он женился на Софии Палеолог, племяннице последнего восточного римского императора Константина XI Палеолога (героически сражавшегося и павшего в бою в 1453 году при штурме турками Константинополя) и воспринимал себя преемником христианского наследия Восточного Рима. Поэтому Иван III и учредил на русском гербе двуглавого восточноримского (византийского) орла.

Подобные события имели значение для формирования русских традиций и самодержавия. Приведем рассуждение старца Филофея, писавшего царю между 1500 и 1533 годами: «Теперь оба Рима пали, и третий, наша Москва, еще более укрепился, четвертому же никогда не суждено быть… Во всем мире только ты являешься правителем христиан».

Вершиной данного положения стало создание в 1589 году московского патриархата. Иеремия II Константинопольский отправился в Москву в поисках подаяния и, получив щедрую помощь, в ответ посвятил назначенного царем патриарха, сделав его первым патриархом Московским, вторым по чину после Иерусалимского.

Русское государство теперь стало единственной страной, где учредилась православная церковь, не подвластная мусульманам. В начале 1576 года образованный венецианец писал о политических последствиях, когда русский царь открыто заявлял о той же самой религии, что у народов Болгарии, Сербии, Боснии, Мореи (Пелопоннес) и остальной Греции. Только по его призыву соберутся теперь христиане в крестовый поход ради освобождения от турок. Однако это осталось лишь пророчеством. (Именно Русское государство и Российская империя в ходе Русско-турецких войн XVIIXIX веков внесли основной вклад в дело освобождения православных народов от турецкого ига.

Чтобы стать влиятельной политической силой в Восточной Европе, России пришлось пройти через анархию и гражданскую войну (Смутное время начала XVII в.), и без этого не смогли бы осуществить ни защиту, ни освобождение людей, исповедующих православную веру. В течение некоторого времени связи Руси с другими православными в основном ограничивались пожертвованиями. Кроме того, русские паломники проходили через Константинополь по дороге в Иерусалим. Возрастал интерес русских и к горе Афон (где было много русских монахов).

Вместе с русской экспансией (Россия возвращала свои исконные земли и выходы к людям, осваивала Сибирь. — Ред.) росла и православная вера. В огромной стране, где было всего несколько крупных городов, монастыри распространяли грамотность и становились владельцами огромных массивов сельскохозяйственных земель и других угодий. Рост монастырских владений продолжался на протяжении XVI века.

Здесь, и практически нигде более в христианском мире, среди лесов продолжали обновляться простые идеалы древних египетских отшельников (то есть скиты). В то же время более крупные сообщества монахов учреждали отдаленные приходы и строили церкви для крестьян. Кирилл Новоезерский ходил босым во время своего паломничества. Прежде чем он решил в 1517 году построить себе скит и остаться на острове на Белом озере, он ел сосновую кору, корни и траву, провел двадцать лет среди диких зверей.

Только здесь, в отличие от прочей Европы 1517 года, встречалась подобная свежесть взглядов, отдаленно напоминавшая раннюю кельтскую Ирландию. «Похвала глупости» Эразма, утонченная сатира на неопрятных монахов, была опубликована за шесть лет до этого в весьма далеком (добавим, весьма развращенном и отличном от святой Руси. — Ред.) мире.

Часть третья

Реформация и жизнь церкви

Глава 11

Разделенный христианский мир

После завоевания крестоносцами Константинополя в 1204 году западная (католическая) церковь необратимо отделилась от восточной (православной) церкви. Дальнейшее разделение западного христианства стало естественным следствием Реформации. Оно стало возможным благодаря определенному упадку в организации и практике западной церкви, что было обусловлено подъемом национальной суверенности, ставшей не результатом, а причиной успеха протестантов.

Разделившийся на государства западный христианский мир был готов к разделению церквей. Восстание протестантов и суровый ответ Контрреформации не только разделили церковь, но и сделали его последствия непреодолимо антагонистичными.

Религиозные войны велись не только в отношении религии как таковой. Голландские города сражались за свою независимость и собственную торговлю, выступая против имперской политики, испанского контроля и налогов, испанцы же подавляли своих восставших подданных. Ни один из великих походов, даже испанской Непобедимой армады против Англии в 1588 году, не стал аналогом выступления крестоносцев в идеалистическом смысле Первого крестового похода папы Урбана II на освобождение Святой земли и Гроба Господня.

Называя эти войны религиозными, мы невольно подразумеваем, что католики стремились убивать протестантов только потому, что те являлись протестантами, а протестанты искали способы, как убить католиков, потому что те являлись католиками.

«Если убрать из католической армии, — однажды заявил Монтань, — всех, кто руководствуется не только религиозным рвением, патриотическим чувством или преданностью сюзерену, то не останется достаточно людей, чтобы вести кампанию».

Ярким проявлением этого стала Варфоломеевская ночь 1572 года, когда банды католиков уничтожили в Париже тысячи гугенотов. Однако это истребление было организовано по распоряжению королевы Екатерины Медичи, которая вряд ли руководствовалась религиозными мотивами.

Возможно, люди разъединялись опасениями за свое имущество, страхом перед тиранией, жаждой наживы. Подобные подозрения всегда разделяли людей. Внутри Европы, разделенной на религиозные лагеря, религиозные различия стали веским основанием для вражды и политических разногласий.

Тем не менее, когда утверждалось, что религиозные войны не являются такими же, как и в случае с крестовыми походами, то не признавалось, что страх преследований, проявлений враждебности к предполагаемой ереси в головах воинов никогда не присутствовал. На самом деле он часто имел место, и религиозный мотив оказывался самым неодолимым как в умах отдельных личностей, так и у групп людей.

В XVII веке некоторые людей начали цинично относиться к подобным мотивам. Джон Селден заявлял, что религию следует выдвинуть на первый план как повод для сражений, потому что она остается единственной причиной, которая затрагивает интересы низшего сословия, не говоря о высшем. В XVI веке подобные рассуждения практически не встречались.

К 1648 году религиозная карта Западной Европы приняла свой окончательный вид. На севере Европы протестанты контролировали лютеранские церкви в Швеции, Норвегии, Дании, Исландии, государствах Северной и Центральной Германии. Кальвинистские или реформаторские церкви доминировали в Шотландии, Нидерландах, Гессене, Пфальце и в нескольких западных германских городах. На юге Европы власть оставалась за католиками — в Испании, Италии, Австрии, Баварии и всей Южной Германии.

Через Европу проходил пояс спорных государств, где было не ясно, кто одержал верх. Это были Ирландия, где католическая церковь сражалась за то, чтобы установить свою власть, выступая против Реформации, распространившейся под политическим покровительством Англии; Англия, где кальвинисты по-прежнему находились в поиске, стремясь при поддержке шотландцев и голландцев установить