– Какой мой ребёнок? Мои все при мне. Все трое. Только что телевизор смотрели… А тот, который у тебя, я его не знаю. Не знаком с ним даже. Не видел никогда.

– Закопай его. Он протух, – внятно сказала Лунная Красавица. – Мне дышать нечем.

– О-о-ой… Попроси, слушай, кого-нибудь другого! Позвони, дураков много. Может быть, кто-то из них признает его своим… Это, видимо, чужой чей-то! Ты поищи получше, свет очей моих, позвони по другим номерам. Не перевелись же ещё идиоты на белом свете, хоть одного да найдёшь! – утешал он её.

– Это – не мой, – прибавил он через минуту. И требовательно спросил: – Поняла?

…Если бы Лунная Красавица родилась при жизни своего отца, она получила бы, наверно, славянское имя. Но славянское имя досталось лишь брату её, старшему и единственному. А молодой отец к тому времени, не успев сгореть от водки, влетел в зубья экскаватора, оставленного без присмотра в буранной степи. Он разбил совхозный трактор «Беларусь», на котором, распевая песни, мчался после гулянки куда-то, и перестал жить в ту ночь.

И она появилась на свет далеко от дома – в ауле своего деда, ведущего род от бедных кочевников, исчезающих в веках бесследно. Тогда огромная золотая луна взошла над горным озером. Потрясённый красотою мира и чудом самовозрождающейся жизни, старик дал ей нежное протяжное имя, похожее на долгий звон струны, дрожащей от тихого прикосновения.

Имя это со временем забыли все – оно ушло, настоящее, из действительности вместе с бабушкой-калмычкой, ненадолго пережившей деда, хотя и значилось потом в паспорте. И от матери досталось ей чужое устное имя Светлана, и ладное высокое тело, и блестящие волосы удивительной длины. От весёлого целинника-отца, зарытого в степи, – фамилия и отчество. А бабушка-калмычка надела ей на палец в совершеннолетие тусклое своё кольцо, украшенное чернёной спиралью, которое Лунная Красавица не снимала уже никогда. Она подолгу смотрела на старинный знак, прорезавший серебро, пытаясь разгадать тайный смысл разомкнутой спирали. Бабушка-калмычка ничего не успела сказать о том Лунной Красавице: старуха не доставила ей беспокойства своей незаметной кончиной, чтобы не помешать обучению в библиотечном техникуме. Лунная Красавица заканчивала его вместе с подругой, рыжей как пламя. Сдавая важные экзамены, они готовились поехать вдвоём по распределению в глухой, с кривыми переулками и сараями, заброшенный посёлок, откуда уже не выбираются люди к приличной городской жизни…

– Поняла или нет? – спрашивал он. – Если нет, то обратись к психиатру, свет очей моих, он должен помочь тебе понять кое-что на свой счёт.

Она не ответила и опустила трубку – Лунная Красавица была теперь там, где знак разомкнутой спирали готов был обнаружить своё тайное значение.

Но треск телефонного аппарата вернул её из опасной полуяви всё к тому же существованию. Чтобы вспомнить себя, Лунная Красавица поднесла к лицу маленькое зеркало без оправы. Женщина с чёрными губами вглядывалась в неё, заключённая в круг, и кривила в улыбке окровавленный рот. Засохшая кровь была на щеках её, неровно соскобленная ногтями. И телефон звонил, не переставая. Лунная Красавица уронила зеркало на постель.

Старик звонил не так. Через два гудка он набирал номер снова. А Стариком она принялась обзывать его с первых своих слов в номере «люкс».

– … Старик! – сказала она, стараясь не стучать зубами от страха перед тем, что должно было свершиться. – Ты заберёшь меня с собой! Если ты не сделаешь этого, не смей подходить ко мне.

– Я могу пообещать тебе всё, – ответил Старик уверенно. – И ничего не выполнить. Каждый на моём месте поступит именно так. Тебе нужны обещания? Ты можешь получить их от кого угодно, в том числе и от меня. Но и только.

– Нет! – закричала Лунная Красавица. – Ты выполнишь это!

– Вряд ли… – заметил Старик. – Ложись. Тебе холодно.

Лунная Красавица пошла к двери, слыша, как за стеною то ли смеется, то ли плачет её рыжая подруга.

– Выпей сначала коньяка, – негромко позвал её Старик. – Согрейся. А потом мы полежим с тобой просто так. Я не причиню тебе вреда. Обещаю.

И Лунная Красавица сначала замешкалась, а потом вернулась.

Он гладил под одеялом напряжённое тело её мягкими руками, Лунная Красавица привыкала к ним, переставая дрожать.

– Ты не боишься меня больше? – спросил он перед рассветом.

Она покачала головой в полусне, успокоенная.

– Пусть будет всё? – спросил он, помедлив.

– …Да, – ответила она.

Наутро Старик уехал. Но через полгода дал о себе знать. И устроил её в городское общежитие. Вместе с усталыми девушками, ткущими на фабрике огромные тяжёлые ковры, Лунная Красавица прожила в нём ровно месяц. Перед тем как получить плохую, но отдельную квартиру на окраине. Она работала в библиотеке при фабрике и даже состояла на учёте в специальной роскошной клинике будто троюродная сестра высокопоставленного Старика – молоденькие троюродные сестрёнки были в его учреждении у многих, но только очень больших начальников: у подчинённых их не было вовсе.

В этой квартире Лунная Красавица мыла полы и протирала окна каждый день, и сама выбелила потолок. В выходные дни она бродила по городу, нарядная, ела мороженое и, довольная собою, мысленно желала рыжей своей подруге такой же удачи.

Однажды Лунная Красавица из любопытства побывала во дворе дома, где жил Старик, – она посидела там на скамье. Четыре полированных дома, крепких и белых, словно коренные зубы, замыкали этот двор, тенистый от пирамидальных тополей. В нём не было ни женщин, ни детей. Лишь два осанистых умных пенсионера играли в шахматы за деревянным столом. Осмотрев Лунную Красавицу, чужую здесь, пенсионеры вернулись к игре, изредка обещая друг другу:

– А вот сейчас я тебя оформлю.

– Нет. Это я тебя оформлю. – И крепко ставили подбитые плюшем фигуры на белые либо чёрные квадраты.

Лунной Красавице понравился чистый безлюдный двор, и неприступные дома, и важные, но простые пенсионеры – она вспоминала их и улыбалась, когда ехала в трамвае, а потом шла к себе. И улыбалась длинноногому поджарому парню в старой рубахе, идущему следом за ней.

И этот парень лёгкой своей поступью едва не вошел в её дверь. Лунная Красавица смеялась и не впускала парня. А он смотрел на неё беспечными глазами и говорил:

– Выйди через часок, а? Пойдём куда-нибудь? На природу!

Она мотала головой, не выпуская ручку двери, но он заглянул через плечо Лунной Красавицы и удивился:

– Ого! Как чисто у тебя.

– Чисто. Но не для таких, как ты. Порядочные люди к девушкам на лестничных площадках не пристают.

Парень растерялся.

– А где они к ним пристают? – спросил он в недоумении.

Лунная Красавица не знала этого тоже.

– …Нигде! – рассердилась она, захлопнула дверь и потом расхаживала по комнате, напевая оттого, что стояла солнечная весна.