Ива словно воочию увидела сестер, склонившихся над манускриптами. Иногда они засиживались до утра, изучая их. Выходит… Это все ради нее?

— Нашли? — хрипло, испуганно спросила она.

— Нашли, — кивнула Ирис.

Сердце у Ивы едва не оборвалось. Она не смела надеяться.

— Ритуал очень редкий. Его не использовали с тех пор, как в нашем мире перестали рождаться фениксы. Все усложняется тем, что ты потеряла магию…

Ива, воспрянувшая было, почувствовала себя так, будто ей на голову вылили ведро ледяной воды. Действительно, как она могла забыть — она теперь обычная девушка. Даже если сестры каким-то образом сумеют создать портал, она просто не увидит его. Ирис заметила, как потух взгляд сестры, и ободряюще улыбнулась.

— Но ты еще не все знаешь! Все эти вещи, — она оглянулась на столик, стоящий посреди зала, — заряжены нашей магией и нашей любовью. Должно сработать! Хотя бы один-единственный раз, но должно. В одном из свитков мы нашли упоминание о том, что все связанное, сшитое из нитей усиливает эффект…

— Связующей нити между сердцами? — договорила за нее Ива, догадавшись наконец, почему девочки так увлеклись рукоделием. Ее душу переполняла любовь. — Спасибо, спасибо, мои родные!

И тут же утонула в любящих объятиях.

— Это мы должны тебя благодарить, — прошептала Азалия. — Ты ради нас через такое прошла! Ты такая смелая. А я… трусиха!

— Но что же теперь? — выдохнула Ива. — Что я должна делать?

— Ты? — Роза погладила ее по волосам. — Просто довериться нам!

Роберта выставили за дверь, а старшие сестры принялись обряжать Иву. Они сами умыли ее, расчесали. Они делали все нарочито медленно и сопровождали свои действия тихим плавным напевом, в котором с трудом угадывались слова древнего языка. Потеряв магию, Ива перестала понимать чужие языки, но чувствовала, что сейчас в комнате происходит неведомое таинство. Казалось, даже воздух наэлектризован и наполнен чарами. Младшие сестры сидели на полу и повторяли слова песни. Лаванда тоже повторяла, хотя помочь магией уже не могла.

Ива погружалась в странное состояние, похожее на сон. А сестры тем временем избавили ее от одежды и нарядили в новую рубашку, надели ожерелье и браслет, подпоясали, распушенные волосы убрали под повязку, вокруг шеи замотали шарф, в руку дали куколок и рисунок Фиалки.

— Идем, — мягко сказала Роза и увлекла Иву за собой.

Они вышли во двор, заполненный светом. Роберт уже ждал их. Иву подвели к открытым воротам, сестры встали полукругом за ее спиной, а Роб положил руки на ее плечи.

Ива стояла у невидимой черты. Один шаг — и она выйдет за ворота. Пение ненадолго прекратилось.

— Ива, у нас будет только одна возможность, — сказал Роберт. — Мы не знаем, ждет ли Ксандор тебя в том мире или он теперь слишком далеко… Так далеко, что не добраться. Но если ты решишься, назад пути не будет. Ты можешь очутиться одна в незнакомом месте. Или можешь отказаться. Выбирать тебе.

— Я выбираю Ксандора, — ответила она, не раздумывая.

Оглянулась, подумав, что своим решением может обидеть сестер, но те смотрели с улыбками, словно именно такого ответа и ждали.

Пение возобновилось и теперь стало громче. Воздух, казалось, раскалился, а слова древнего языка будто прожигали Иву. Ей сделалось страшно, но лишь на миг. А потом она распрямила плечи и смело посмотрела вперед.

И вдруг шарф, который так старательно вязала Ирис, стал распускаться. Вернее, так почудилось вначале, когда от шарфа потянулась светлая нить, и лишь приглядевшись, Ива поняла, что эта нить не настоящая — это магия и любовь, вложенные Ирис, начали действовать.

Следом за этой нитью потянулись следующие — от пояска, от ожерелья, от каждой вещи, которую сестры подарили Иве. И даже от рисунка Фиалки поплыли по воздуху разноцветные нити.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Они свивались в сияющий клубок, который рос с каждой секундой, заполняя собой пространство перед воротами. За ним невозможно было что-то разглядеть. Последняя нить, истончившись, влилась в клубок.

— Пора, — произнес Роберт, чуть сильнее сжав ее плечи. — Я помогу, чтобы тебе хватило сил разорвать грань между мирами.

Он мягко подтолкнул ее вперед.

— Удачи, Ивушка! Удачи, родная! — голоса сестер доносились будто из дальней дали, словно сама Ива была уже не здесь.

Роберт наклонился к ее уху.

— Когда увидишь этого мелкого… — его голос сорвался, и он не смог договорить.

Но Ива и так знала, что он хочет передать брату. Что любит и будет скучать. Она была очень благодарна Роберту за то, что он сказал не «если», а «когда».

Зажмурившись, Ива сделала шаг. Один шаг, отделяющий ее от нового мира. Открыла глаза и ахнула. Над головой распахнуло объятия небо такого насыщенно-синего оттенка, что заболели глаза. Кажется, именно такой цвет называют ультрамариновым?

Мимо пронесся разноцветный ветерок. Ветерок пел. Вернее, чирикал. Не успела Ива изумиться, как ветерок присел на веточку невысокого кустарника, усыпанного белыми цветами, и превратился в птичку. Ива узнала ее и улыбнулась, словно старой знакомой. Точно такую же птичку она вынула из портала на своем первом испытании. Выходит, она уже тогда нашла дорогу в этот мир? Удивительно!

Ива стояла на невысоком холме, откуда открывался прекрасный вид на поля, а ниже, у реки, расположился небольшой городок. Алые крыши домов сияли на солнце.

Вот только… Ксандора нигде не было видно.

— Его здесь нет, Роб… — отчаянно и горько прошептала она, по-прежнему ощущая на своих плечах тяжесть мужских рук.

И тогда знакомый до мурашек, любимый и такой родной голос тихо произнес:

— Обернись.

Эпилог

Рубашка Ивы была небрежно накинута на спинку стула. На деревянном столе, прислоненный к глиняной вазочке с полевыми весенними цветами, стоял рисунок Фиалки.

— Это сон? — снова спросила Ива.

Она взяла в ладони лицо Ксандора, вглядываясь в каждую черточку. Провела пальцам по контуру губ, поцелуями коснулась глаз.

— Ты мне снишься?

Ксандор млел от ее прикосновений, расслабленный после того, как их тела исполнили новую мелодию. С каждой секундой, которую Ива тратила на то, чтобы погладить его или поцеловать, мелодию хотелось повторить.