Поняв, что поставленная цель близка, как никогда, эрр Урден возжелал иметь в своей лаборатории самого сильного жреца из ныне живущих. И принялся его искать, понаставив в разных частях королевского дворца оборотных печатей Отрицания…

— Надеюсь, теперь вы поняли, что мой отец не собирался свергать вас с трона? — спросила баронесса, когда эрр Урден закончил рассказывать о том, как убеждал короля в существовании заговора. — И что «ваше решение» пригласить меня во дворец было совсем не вашим?

— Да… — скрипнув зубами, ответил король. А потом вдруг сообразил, что Проклятия Манорров НЕТ!

На мгновение забыв о том, что его похитили, он с благодарностью посмотрел на свою похитительницу и облегченно улыбнулся:

— Спасибо, баронесса! Знаете, вы только что спасли жизнь мне, моему сыну и всем нашим потомкам…

От девушки снова повеяло холодом. Отчего с лица короля мгновенно пропала улыбка.

— Что ж, можно сказать и так. А вы убили моего отца и брата…

— Я был уверен, что они — заговорщики, — твердо сказал король. — Кроме того, в день вашего рождения ваш отец совершил преступление, которое вы не оспорите при всем желании. Барон Нолад Орейн оставил жизнь Темной. Вам. Значит, должен был закончить жизнь на плахе. Мне кажется, что гибель в бою гораздо почетнее, чем смерть от меча палача…

— Вы только что признали, что эта Темная спасла вашего сына, сир! — возмущенно воскликнул молодой воин, весь разговор простоявший за правым плечом баронессы и сверливший короля ненавидящим взглядом.

— Не отрицаю, — пожал плечами Азам Манорр. — Но каким образом это умаляет вину барона Нолада? Закон един. Для всех без исключения…

— А вот сейчас вы кривите душой, — поморщилась баронесса. — Я это ВИЖУ.

— Да. Так и есть. Я подумал о том, что сам иногда вынужден его преступать. Но я вынужден это делать! Ибо забочусь о благе государства и моих подданных. Увы, сидя на троне, невозможно не заляпаться в крови и грязи. Не верите? Любая война — это потери. И жизни тех, кого я послал в бой, ложатся на мою совесть… Знаете, баронесса, если бы не долг перед своими вассалами и народом Семиречья, я бы уже давно ушел за Грань. Ибо каждый из этих шрамов, — он ткнул пальцем в свое запястье, — зарубка на моей душе…

— Правда? — снова не удержался мечник.

— Правда, — вместо короля ответила девушка.

— Да, правда… — вздохнул король. — Я уже говорил, и повторю еще раз: мой сын еще слишком молод и неопытен. Он не сможет защитить Семиречье от армии Матеуса Коротышки. Соответственно, моя смерть повлечет за собой смерти тысяч жителей королевства…

— Политика, Жнец ее забери… — вздохнул иллюзионист. — Как я ее ненавижу…

— Я — тоже, — усмехнулся король Азам. И, посмотрев на Темную, хмуро сдвинувшую брови и ушедшую в себя, поинтересовался: — О чем вы сейчас думаете, баронесса?

— О том, что вы — мой кровник, сир, — бесстрастно ответила Меллина Орейн. — И должны мне две жизни…

Король пожал плечами и набрал в легкие воздух, чтобы сказать о том, что признает этот долг, но не успел: в глазах девушки, в которых мгновение назад плескалась безмятежность, вдруг полыхнуло пламя. И он воочию увидел перед собой Грань…

Однако оказалось, что гнев Темной направлен не на него: баронесса в бешенстве смотрела на своего разумника и шипела, как потревоженная змея:

— Убери свою печать! Немедленно! Я совершенно спокойна и не нуждаюсь в каком-либо воздействии на психику…

— Простите, ваша милость. — Маг баронессы склонил голову и по-военному прижал к груди правый кулак. — Просто я хотел удержать вас от принятия необдуманных решений…

Темная разжала кулачки… и неожиданно мягким голосом сказала:

— Спасибо, эрр… И извини меня за вспышку…

Азам Истовый не поверил своим глазам: буквально мгновение назад от девушки веяло смертью, а сейчас она смотрела на вассала своего отца с уважением!

Впрочем, стоило королю пошевелиться, как в глазах Темной снова блеснул лед:

— Вас что-то удивило, ваше величество?

— Уважение в ваших глазах и голосе, — честно ответил монарх. — На мой взгляд, вы слишком молоды, чтобы понимать, что вассал — это не слуга. И вы пока не можете знать, что движет вассалами вашего покойного отца при принятии тех или иных решений…

Как ни странно, вместо баронессы ответил ее разумник:

— Вы ошибаетесь, сир! Знаете, я не был вассалом барона Нолада, но дал клятву ее милости…

— Мы все — вассалы баронессы, — мрачно добавил один из мечников.

— Вот как? — Король чуточку по-другому оглядел стоящих перед ним людей и понял, что заинтригован: четверо из пяти вассалов баронессы давно перешагнули тридцатилетний рубеж. Мало того, они выглядели мастерами своего дела. То есть имели возможность выбирать. Но… сознательно вверили свою жизнь заботам девочки, которая вдвое младше их!

А еще на лицах всех пятерых отсутствовали следы сильных страстей, влюбленности в свою госпожу или глупости!

«Я должен понять, почему они пошли за Темной!» — подумал король. И, скривив губы в презрительной гримасе, уставился на разумника:

— Скажите, эрр, неужели близость к Темной действительно пьянит настолько, что вы готовы променять нормальную жизнь пусть среднего, но мага на иллюзорную перспективу когда-нибудь урвать себе место у трона?

Разумник посмотрел на короля, как на юродивого, а потом… расхохотался:

— Знаете, ваше величество, средним магом меня еще никто не называл! И место у трона мне не нужно. Поверьте, будь у меня желание, я бы без труда попал во Внутренний круг любого из королевств континента.

— Вы в этом так уверены?

— Видимо, мне нужно представиться, — усмехнулся маг. — Ваше величество, меня зовут эрр Гериельт…

— Гериельт по прозвищу Мудрый, — с такой же усмешкой, как и у разумника, уточнил иллюзионист.

— Эрр Гериельт Мудрый погиб, — отрицательно покачал головой король. — Восемь с половиной лет назад. В битве при Утлейре…

— Это был единственный способ сохранить свою независимость, сир, — пожал плечами разумник. — Не знаю, в курсе вы или нет, но мейн Двард пытался заставить меня преподавать в ордене Создателя…

— И что в этом такого?

— Я его не уважаю…

— Ну… у мейна Дварда действительно сложный характер, — кивнул Азам Манорр. И снова попробовал слегка обострить разговор: — И где ваша независимость теперь? Вы не пошли в орден, зато стали вассалом Темной жрицы…

— Независимости нет. Зато есть уважение. Кстати, не к Темной жрице, а к магу Жизни, умеющему ценить и беречь чужую жизнь…

Жестом попросив разумника замолчать, баронесса хмуро посмотрела на короля:

— Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, но я бы хотела вернуться к моему Долгу крови. Ваше величество, вы должны моему роду две жизни. И я намерена их забрать. Для начала мне нужна жизнь вашего верховного мага…