Что, разумеется, означало, что меня все считали напыщенным, эгоистичным и неприступным человеком.

– Я и не знал, что мои подчиненные считают меня религиозным человеком, – заметил я.

– О, да, мы все считаем, – проговорила она с трогательной искренностью. – Это из-за гимнов.

– Гимнов?

– Гимнов, которые вы себе напеваете, когда работаете.

– Я напеваю? И что же это за гимны?

– Чаще всего «Иисус любит меня», «Старый крест», «Пребудь со мной» и «О благодать». А иногда – «Вперед, Христово воинство».

Выходило, что у меня с собой была целая Храмовая площадь и Скрипчер-стрит! И Молодежный библейский центр, где я ребенком пел все эти гимны во время воскресных служений! Я не знал, как относиться к тому, что я напевал их за работой, но мне приносило некое успокоение то, что благодаря этой бессознательной привычке мои сотрудники чуть больше видели во мне человека.

– Вы не знали, что напеваете их? О, сэр, это так мило!

Звуки веселья, донесшиеся с дальнего конца кабинета, уберегли миссис Рампейдж от страха, что в этот раз она действительно переступила черту, и она поспешно удалилась. Какое-то время я смотрел ей вслед, сначала думая, насколько глубоко мне следует сожалеть о ситуации, в которой моему секретарю показалось возможным назвать меня и мои привычки милыми, а затем решил, что это, пожалуй, было к лучшему и должно было привести к чему-то полезному.

– Все по плану, все под контролем, – сказал я себе. – Боль быстро проходит.

Сказав это, я снова сел в свое кресло, чтобы продолжить изучение финансов мистера Артура «Это-Здание-Нужно-Снести» К***.

Очередной звон бокалов и журчание смеха навело меня на мысль, что уж этот клиент точно не согласится на присутствие незнакомых консультантов. И если мне не удастся выпроводить деревенщин хотя бы на час, то мой бизнес немедленно понесет существенные потери.

– Ребята, – крикнул я, – подойдите сюда. Нам нужно обсудить серьезную проблему.

С бокалами в руках и сигарами в уголках рта, мистер Треск и мистер Тумак неторопливо показались из-за ширмы. Как только я изложил им суть проблемы, детективы с готовностью согласились удалиться на требуемый период времени. Но куда им податься?

– В мою ванную, – сказал я. – К ней примыкает небольшая библиотека со столом, конторкой, кожаными стульями и диваном, бильярдом, телевизором с большим экраном и баром. А поскольку вы еще не обедали, то можете заказать что пожелаете на кухне.

Через пять минут бутылки, бокалы, шляпы и груды бумаг были выложены на столик в ванной, и рядом стоял ящик пива. Я вышел через потайную дверь, а мистер Треск стал заказывать у моего, несомненно, изумленного повара обед из куриных крылышек, жареного картофеля, колец лука, прожаренных говяжьих бифштексов. Имея в запасе еще достаточно времени, я снова занялся делами, но уже вскоре понял, что напеваю, и не очень-то тихо, невиннейший из гимнов – «Иисус любит меня». Затем, точно в назначенный час миссис Рампейдж сообщила мне о прибытии моего клиента и его помощников, и я велел ей проводить их ко мне.

Пронырливый, медлительный кит, заключенный в изысканный черный, в тонкую полоску двубортный пиджак, мистер Артур «Это-Здание-Нужно-Снести» К*** вошел в мой кабинет со своим обычным высокомерием и сделал свой обычный кивок в мою сторону, пока трое его «помощников» создавали человеческий волнорез посреди помещения. Весь исполненный величия, он делал вид, что не замечает миссис Рампейдж, передвигавшую черное кожаное кресло из глубины кабинета к столу. И лишь когда кресло оказалось на месте, он сел в него, даже не посмотрев. Затем наклонил свою плоскую голову и поднял маленькую бледную руку. Один из «помощников» проворно ринулся к двери, чтобы придержать ее для уходящей миссис Рампейдж. По этому знаку сел и я, а двое оставшихся помощников отошли друг от друга примерно на восемь футов. Третий закрыл дверь и встал у правого плеча своего командира. Когда с этими формальностями было покончено, мой клиент перевел взгляд своих близко посаженных темных глаз на меня и произнес:

– У вас все хорошо?

– Очень хорошо, спасибо, – ответил я, следуя старинной формуле. – А вы?

– Хорошо, – отозвался он, – но могло быть и лучше, – это также было частью давно устоявшейся формулы. Зато следующие его слова тревожным образом в нее не вписывались. Он заметил неподвижное облачко и окурок сигары Монтфорта де М***, монолитом возвышающийся над остальными, что лежали в хрустальной раковине, и, впервые на моей памяти изобразив на своем рябом, с мелкими чертами лице подлинную улыбку, произнес: – Не могу поверить, но кое-что прямо сейчас улучшилось. Вы отменили этот дурацкий запрет на курение, который отравляет жизнь по всему городу. Это вы правильно сделали.

– Я счел это ярким способом проявить наше уважение к курильщикам из числа наших самых уважаемых клиентов, – объяснил я. Имея дело с таинственными джентльменами, нужно время от времени непринужденно напоминать им о вашем уважении.

– Дьякон, – сказал он, используя прозвище, данное мне при нашей первой встрече, – ты один такой в своем деле, и уважение, о котором ты говоришь, взаимно, к тому же хорошо бы, чтобы все сюрпризы были столь же приятными.

С этими словами он щелкнул пальцами в сторону заполненной окурками раковины и достал рифленую коробку, похожую на ту, что была у мистера Монтфорта де М***, но более вместительную, и человек, стоявший у его плеча, смахнул импровизированную пепельницу со стола, высыпал ее содержимое в урну и переставил ее на место, равноудаленное от нас обоих. Мой клиент открыл коробку, чтобы показать лежащие в ней шесть цилиндров, вытащил один и протянул остальные пять мне.

– Прошу, Дьякон, – предложил он. – Лучше, чем гаванские, за деньги не купишь.

– Я очень ценю ваш жест, – ответил я. – Однако, при всем моем уважении, я, пожалуй, воздержусь.

На его лбу возникла четкая, как шрам, вертикальная складка недовольства, и рифленая коробка с ее пятью обитателями приблизилась к моему носу, остановившись в дюйме от него.

– Дьякон, ты хочешь, чтобы я курил один? – спросил мистер Артур «Это-Здание-Нужно-Снести» К***. – Не думаю, что тебе бы повезло найти такие сигары в местном табачном магазине, это лучшие из лучших. А поскольку протягиваю их тебе я, можешь расценивать это как знак нашего сотрудничества и взаимного уважения, и, приступая к нашему сегодняшнему делу, ты оказал бы мне огромную честь, если бы закурил вместе со мной.

Как говорится, чему быть, того не миновать – ну, или что-то в этом роде.

– Простите меня, – сказал я и достал одну из отвратительных штук, лежащих в коробке. – Уверяю вас, это честь для меня самого.

Мистер Артур «Это-Здание-Нужно-Снести» К*** обрезал закругленный кончик своей сигары и вставил оставшуюся часть по центру рта, после чего подверг той же операции мою. Его приспешник протянул зажигалку, и мистер Артур «Это-Здание-Нужно-Снести» К*** наклонился вперед и окружил себя облаком дыма, на манер Белы Лугоши[102], возникающего из ниоткуда перед невестами Дракулы. Помощники протянули огонь и мне, и я впервые в жизни вставил себе в рот странный предмет, который показался широким, как ручка бейсбольной биты, поднес его к танцующему пламени и вдохнул тот горячий дым, что приносил удовольствие стольким людям на свете.