Другое обстоятельство – это Ральф, лежащий на кровати вботинках «Саламандра» и с дыркой во лбу. Никогда больше она не хотела быувидеть эту дырку. Никогда.

Остановившись против тахты, Мика принялась разглядыватьплакат над ней: удивительно, что до сих пор он ускользал от ее внимания.

Черный фон, белое лицо. Не слишком красивое, даже совсемнекрасивое. Слегка одутловатое, слегка обрюзгшее. Но одутловатость иобрюзглость с лихвой компенсируются живым и умным взглядом из-под роговыхочков. Женщины никогда не сходят с ума по таким мужчинам. Зато все остальноечеловечество (включая женщин) сходит с ума по тому, что они делают. Не важно, вкакой сфере.

Ее обожаемый Клод Шаброль – именно такой.

Стоп.

Это и есть Клод Шаброль.

Точно. Клод Шаброль, известный не только как режиссер, но икак актер, и здесь он точно такой же, каким Мика видела его в несколькихфильмах: пиджак и водолазка.

Что делает не слишком масскультовый Шаброль в этой съемнойквартире, в этом гостиничном номере, где гораздо более уместными оказались быкалендарь с китайскими знаками Зодиака или плакат с видом на Исаакиевскуюплощадь? Или, на худой конец, горе-теннисистка Анна Курникова в полнойобнаженке.

То же, что и Ральф Норбе в мастерской на Петроградке.

Изображают мертвых.

У Шаброля точно такая же дырка во лбу, как у Ральфа, с тойлишь разницей, что у Шаброля она бумажная, а у Ральфа – настоящая.

В который раз за последние несколько часов Мике становитсяне по себе.

Кто на самом деле живет в этой странной квартире?..

Ильбек Шамгунов,потенциальный пассажир рейса «Питер –Дюссельдорф», вылетающего завтрашним утром из аэропорта Пулково-2.

В конверте лежал билет и только, никаких документов.

Должно быть, Ильбек Шамгунов носит их с собой, что вполнепонятно. Это – Питер, а не Дюссельдорф, хотя откуда Мике знать, какие порядкисуществуют в Дюссельдорфе.

Он носит документы с собой, как поступил бы любой нормальныйчеловек, но попробовать стоит.

Здесь не слишком-то много укромных уголков.

Мягкая рисовая шпалера с изображением каких-то восточныхединоборств – за ней вполне мог спрятаться сейф, но никакого сейфа нет и впомине.

Стеллаж тоже восхитительно пуст, если не считатьмузыкального центра, слишком навороченного для такой жалкой квартиры, теперьостается сделать выбор между письменным столом и платяным шкафом в нише.

Письменный стол конечно же.

В первом выдвинутом ящике сразу же находится паспортгражданина Германии Ильбека Шамгунова. Мика буднично пролистывает его: визы иотметки о прибытии и отбытии, да вы, оказывается der Reisende[51],господин Шамгунов!

Закрыв последнюю страницу, Мика возвращается к началу:фотография, паспортные данные, в паспорт вложен карманный календарик: желтыехолмы, аллея ярко-зеленых пирамидальных тополей и дом под красной черепичнойкрышей на заднем плане.

Кажется, это место в Италии. И оно называется… м-м… Тоскана.

Кажется, это и есть Ильбек Шамгунов. И он называется этотпарень.

Мика тупо смотрит на фотографию. Минуту, две, пять.

Она потрясена, но не настолько сильно, как ей показалосьвначале. Если разобраться – ничего запредельного не произошло. Ей достался ключот квартиры, в которой она должна встретиться с сестрой, а ее сестра спит сИльбеком Шамгуновым, следовательно… черт, черт…

Тьфу.

Спать с Ильбеком Шамгуновым – совсем не то, что спать с этимпарнем. И даже не то, что спать с Ямакаси, так называет этого парн… ИльбекаШамгунова ее сестра.

Все достаточно банально. Единственное, что удивляет Мику –его билет на завтрашний рейс в Дюссельдорф. Этот парен… Ильбек Шамгунов неговорил ей, что улетает в Дюссельдорф и что он гражданин Германии (а она-то,полная кретинка, думала, что он выплыл из океанских глубин на спине гиппокампа[52]). Более того, Германия возникала в их разговорахопосредованно (что-то вроде опосредованного поцелуя или опосредованногоприкосновения), – да черт с ней, с Германией. Важно, что завтра утром онлетит в Дюссельдорф.

Он летит, а несчастная убийца Васька, которой так необходимапомощь, остается.

Или Мика не все знает?

Может быть…

Дурацкий календарик. Она до сих пор вертит его в руках: домпод черепичной крышей, пирамидальные тополя, холмы. Перевернув его изнаночнойстороной, Мика обнаруживает: он не просрочен и не забегает в будущее. Противсегодняшнего дня – два черных крестика, плотно прилепившихся друг к другу,завтрашний обведен красным кружком.

Дурацкая тайнопись. Отсчет событий, никому, кроме владельцакалендарика, непонятный.

Мика бросает паспорт туда же, откуда и вынула – в верхнийящик письменного стола. И машинально открывает нижний.

Ага.

Этот парень, читавший на крыше стихи и касавшийся Микиныхволос нежнейшими карамельными пальцами, был самым настоящим богом. А ИльбекШамгунов – просто жлоб.

BRISSAGO

Extra Chiari

Целая упаковка сигар: и это не жестяная коробка, в которойпродаются сигары других сортов – продолговатый, коричневый с синим пакет. Всеиз-за длины лучинок, которые нужно вынимать. В чем-то похожем обычно продаютсяиндийские благовония, но с элегантностью Extra Chiari их не сравнить.

А он еще говорил, что у него ни одной не осталось.

Жлоб.

Мика сделает это из принципа, но наглеть не будет – возьметодну. На память об этом парне, а не Ильбеке Шамгунове.

Чтобы вытащить сигару, она берет упаковку в руки. Под нейоказывается потертая и пухлая записная книжка, а может, ежедневник.

Почти все записи сделаны на немецком, самым отвратительнымпочерком, который только можно представить. Исключение составляют лишьстраницы, исписанные колонками цифр, какие-то схемы, состоящие из стрелок,прямоугольников и ромбов и довольно неплохие, если не сказать – фотографическиерисунки. Тема рисунков от начала ежедневника к его концу не меняется: это восновном растения и цветы, какими их изображают в атласах. Растения и цветы незнакомыМике, во всяком случае, ни георгина, ни гладиолусов, ни пиона среди них нет.

Но есть пеойт.

Кажется, Мика произнесла это слово вслух. Так и есть:

пейот.

Сильнодействующий галлюциноген южноамериканскогопроисхождения, откуда Мика знает, как он выглядит?