– Я не смотрю мультипликационное порно. Я считаю, чтоничего, более ублюдочного, не существует. Но я страшно люблю Шаброля.

– Клода? – Мике хочется целоваться.

– Да. «Пусть умрет зверь» – гениальный фильм.

– И еще – «Крик совы».

– «Кровавая свадьба» – тоже замечательный.

– А «Мясник» – так просто потрясающий, – Микехочется целоваться. Снова и снова.

– Мне нравится «Инспектор Лаварден». Самый настоящийчерный детектив, лучше не придумаешь.

– А мне – «Маски».

– А мне – «Конь гордыни».

– А мне – «Церемония». – Ну почему, почему ей такхочется целоваться? Закрепить полученный только что навык? От нашествия ящерици богомолов только и жди неприятностей.

– А мне – «Красавчик Серж».

Мика молчит. Он и сам красавчик, этот парень, экзотическийсандаловый красавчик. И последнее слово должно остаться за ним. Может быть,тогда он поцелует ее снова?

– Я не понимаю, почему она тебя ненавидит.

– Кто?

– Твоя сестра.

Предпосылок к упоминанию психопатки и истерички не былоникаких, и все же этот парень вспомнил о ней. Как раз после затяжного, какприготовление бараньих почек, поцелуя. Мика раздавлена. Совершенно.

– Я не так выразился, прости… Я понимаю, почему онатебя ненавидит.

В этом месте Мике следовало потребовать объяснений – этовыглядело бы логично. Но она слишком сосредоточена на том, что произошлонесколько минут назад: ящерицы и богомолы покидают пещеру ее рта, уходят потайным коридорам туда, откуда ненадолго явились, – в глубь Микиного тела.В лапках у них зажаты оливковые ветви, и они несут всем клеткам, всемкровеносным сосудам, всем каналам и протокам, всем органам от сердца дояичников, благую весть:

Слушайте, слушайте все!

она только что поцеловалась, в первые в жизни.

Грядут перемены, грядут большие перемены!..

– Ты чудо, оттого она и ненавидит тебя.

– Представляю, что она про меня рассказала.

– Не представляешь, – этот парень страшноразвеселился.

– Должно быть, говорила, что я работаю домработницей уПьехи?

– Что-то вроде того.

– Что я шизофреничка?

– Что-то вроде того.

– Забитая старая дева, только без кота?

– Ага.

– Для меня это не ново.

– Но есть и более неприятные вещи…

Самая неприятная вещь состоит в том, что этот парень спит спсихопаткой и истеричкой. А с Микой – нет, единственный поцелуй еще ничего неможет гарантировать.

– Она готова убить тебя. Все так же серьезно, как былоу Шаброля. Ты понимаешь, о чем я?..

Мике нет никакого дела до младшей сестры.

Отныне эта тема закрыта.

…Они встречаются едва ли не ежедневно, но дальше того,первого поцелуя дело не пошло. Неизвестно почему – может быть, Микин ротпоказался языку этого парня слишком ненадежным убежищем? Может быть, он не такхорош, как рот психопатки, не так страстен?

Мика совершенно потеряна, она не знает, что ей делать, иоттого совершает глупость за глупостью. Вчера, например, она едва удержалась,чтобы не расспросить у Виталика про технику мастурбации. Хотя неясно, чем ейможет помочь Виталик – техника мужской и женской мастурбации, как подозреваетМика, существенно разнятся. Есть еще один вариант самообразования – порнокассетыи порнофильмы на DVD, Мика даже заглянула в секс-шоп (как водится, ближайший кдому), но так и не решилась на покупку.

А книги «Эммануэль», этой библии всех эротоманов, временнонет в продаже.

Во всяком случае, Мика ее не нашла.

Она влипает в этого парня все больше и больше.

Но если сначала одна лишь мысль о нем вызывала приливэмоций, то теперь Мика то и дело попадает в полосу отлива. Она потерянно бродитпо песчаным отмелям цвета его кожи и натыкается на самые разные предметы,которые могли стать сутью, сердцевиной их любви.

Но так и не стали.

Окурок бриссаго. Мика сохранила его, хотя поначалу думала,что первая бриссаго не будет единственной. Что они будут выкуривать по сигарекаждый вечер, сидя на крыше и глядя, как солнце-тюлень плещется в волнахоблаков.

Микины надежды не оправдались, ни одной свеженькой бриссаготак и не появилось, очевидно, приятель этого парня, бывший редактор журнала «Hechoатапо»,ушел в долгосрочный неоплачиваемый отпуск.

Иногда они разговаривают о Шаброле, слушать этого парня однозагляденье, так ловко он раскладывает черные детективы, эпизод за эпизодом, вдругое время она бы восхищалась этим почти профессиональным анализом, но ейсмертельно хочется целоваться, ни о чем другом думать она не в состоянии.

А поцелуев все нет и нет. Ящерицы и богомолы с оливковымиветвями в лапках оказались обманщиками.

Иногда они разговаривают о кулинарии. Хотя «разговаривают» –слишком громко сказано. В основном говорит он, а Мика слушает. Кто такая Мика,в самом деле? Практикующий шеф-повар, который в меру своих скромных силэксплуатирует свалившийся ей на голову дар. Этот парень – дело другое, онблестящий теоретик и знаток всех самых новых, самых необычных направлений, онразглагольствует о мороженом из морской воды, и о печенье со вкусом снега, и опобедном шествии искусственного льда. Он открыл Мике глаза на то, чтосуществуют тарелки специальных геометрических форм, вилки и ложки, нагретые илиохлажденные до определенной температуры. А чего стоят соусы, меняющие цветпрямо на глазах изумленного клиента! В другое время она бы восхищалась этим,почти фундаментальным, комплексным подходом к предмету, но ей смертельнохочется целоваться, ни о чем другом думать она не в состоянии.

А поцелуев все нет и нет.

И отпечатки его татуировок на жестянках со специями тожеисчезли. А Мика так надеялась, что разглядит в них некое предзнаменование.Знак. Ключ. И этот ключ откроет дверцу в душу этого парня, в его влажный,наполненный тропическими муссонами мир.

Ничего не выйдет, дудки.

Ключ от его души уже давно висит на шее психопатки иистерички Васьки, она и в детстве была большим специалистом по ключам, онавсегда запирала за собой дверь на максимальное количество оборотов.

Мика больше не хочет любви к этому парню, ни во что невыливающейся любви, да и какие авансы ей были розданы? Ничего не значащее «Тычудо»? Ничего не значащий поцелуй, который можно принять за неудачнуюэкспедицию к недрам земли (ни одно месторождение не открыто)?

Но спит он с Васькой.