Софистика на тему об очевидном изрядно нервировала и без того злого Корунда, и он раздраженно поинтересовался:

— Мы куда-нибудь идем или будем до ночи упражняться в демагогии?

Обалдевшие спутники уставились на него, причем виин-черси даже повертела головой, чтобы задействовать третий глаз. Дзорх поспешно проговорил:

— Не куда-нибудь, а только вперед. Если нас хотят лишить возможности вернуться, надо искать спасение за озером.

Загадочная фраза окончательно сбила землянина с толку. Получаюсь, что банда чужаков ищет не просто хранилище древних артефактов, но — нечто более могущественное. Неужели арсенал погибшей цивилизации? Нет, не было на Южной Омерте ни арсеналов, ни космодромов, ни других скоплений высокотехнологичных изделий — их бы люди за годы колонизации нашли бы непременно. Вдруг Эдуарда осенило: «Маяк! Они надеются найти портал, как на Верите. Да, такая находка могла бы спасти отряд, если сработает ключ-кристалл…»

Между тем остальные вернулись к примитивной болтовне о высоких материях.

— Там, в деревне дикарей, мы словно заглянули в зеркало, — заметил дзорх. — Человек прав: мы точно так же требуем чего-то от Высших, как будто боги обязаны помогать нам. Или все-таки существует вселенский нравственный закон, согласно которому сильный обязан помогать слабому?

— Нет такого закона, — отрезала виин-черси.

— Нет, — согласился Корунд. — Но тем не менее и Старшие, и Младшие подсознательно верят, что у Превосходящих рас нет иных забот, кроме помощи слаборазвитым…

— Бог-демиург всемогущ, а потому равнодушен к собственным творениям, — сказала лабба. — Бог вовсе не обязан быть милосердным или справедливым. Бог не вразумляет, а диктует свою волю, сурово наказывая за непослушание.

В свою очередь Эдуард напомнил массу примеров из мифологии разных культур. Примеры подтверждали, что боги отнюдь не страдают излишками гуманизма и весьма скупы на подарки. Он завершил короткий монолог очевидным выводом:

— Боги капризны, вздорны и развратны, могут облагодетельствовать, но могут и обречь на страдания даже абсолютно безвинных.

С минуту они шагали в молчании, затем лабба неожиданно изменила тему:

— Я вдруг подумала, что каждая серьезная культура додумалась до теоремы о неполноте аксиоматики.

«Кажется, у нас это называется теоремой Гёделя», — вспомнил ЭК. В лучшие времена, когда они нормально общались, Гелла часто поминала эту концепцию. Суть ее заключалась в том, что любая система аксиом обязательно содержит внутреннее противоречие.

Лабба продолжала:

— Если рассматривать Вселенную как систему аксиом — она также должна содержать хотя бы одно внутреннее противоречие. Безусловно, таким противоречием является бог — всемогущий сверхъестественный творец материи. Однако сверхъестественного бога не существует — эту сказку внушили нашим предкам пришельцы.

— Это и есть противоречие? — засмеялся ЭК. — Противоречие должно быть, но бога нет.

— Это софистика, нас же интересует настоящее противоречие. Следите за логикой. Вселенная подчиняется определенному набору законов, то есть управляется системой аксиом. Достоверно установлено, что в рамках этой системы должно существовать логическое противоречие, но речь идет не о боге. Какой же объект вселенского масштаба, не будучи сверхъестественным феноменом, способен нарушать фундаментальные законы?

— Разумная жизнь, достигшая Всемогущества? — предположил землянин.

— Браво, брат нашего коллеги! — вскричал дзорх. — Только вы чрезмерно усложняете — вселенской аксиоматике противоречит не Всемогущество, но разум вообще, независимо от степени развития.

Виин-черси добавила, медленно подбирая слова:

— Разумная жизнь является противоречием, а противоречие является необходимым атрибутом набора аксиом, именуемого Вселенной. Следовательно, теорема о неполноте приводит к простому выводу: во Вселенной обязательно должен существовать разум.

«Глубоко же они копают, — с почтением подумал ЭК. — И в то же время все трое цепляются за старую концепцию, рассматривая Высших, как богов. Мы продвинулись дальше, отказавшись от такого представления. Другой вопрос — правы ли валинорцы, прав ли я».

— Мы глупы, как и положено варварам, — сказал вдруг дзорх. — Мечтаем о времени, когда исчезнут мешающие нам Высшие. Но так ли хорошо будет без общего врага? Если не станет Высших, то разгорится вражда внутри Большого Квартета.

— Договоримся, — отмахнулась своим щупальцем виин-черси.

До границы леса оставалось не больше сотни метров. Сканеры не показывали движущихся объектов, но враг мог и затаиться. Все замолчали, крепче сжимая оружие.

Внезапно небо снова моргнуло вспышкой. Повертев головой, Корунд обнаружил в зените угасающий огненный шар. Пока он пытался сообразить, что же там могло случиться, дзорх успел сделать правильный вывод и закричал, запинаясь от волнения:

— Взорвалась орбитальная станция!

— Не взорвалась, — уточнила сохранившая подобие спокойствия виин-черси. — Уничтожена оружием Высших.

А в небе над ними, выполняя неловкие маневры, быстро снижалась машина явно земной конструкции. Это был «Сфинкс» класса «поверхность — орбита», применявшийся в Дальней Разведке при исследовании не слишком гостеприимных планет.

4

На высоте около четверти километра «Сфинкс» пошел кругами. Из наушников послышался голос Мишеля, который звал брата.

— Я здесь, — ответил Эдуард. — Что происходит?

— Потом… я взял пеленг, иду к вам.

Спустя минуту одетый в бронекомбинезон Мишель вылез из кабины «Сфинкса», пересчитал, окинув взглядом, «охотников», порадовался, что все целы, и наконец поведал очередную загадочную историю.

Руководство ЦАОБ направило его на боевую станцию блокады, чтобы подстраховать отряд, выполнявший задание на поверхности. Когда стало ясно, что неизвестные враги уничтожили все четыре антиграв-капсулы, капитан Корунд решил отправить вниз «Сфинкса» с запасом снаряжения — на автопилоте, разумеется. Неожиданно в системе появился корабль-убийца Высших, врубил «Щит Безмолвия» и дал полчаса на эвакуацию всех четырех станций. Личный состав покинул станцию на спасательных средствах и некоторое время дрейфовал на орбите в ожидании звездолетов Большого Квартета.

— Когда появились транспорты, начался большой бардак, — рассказывал Мишель. — Потому что вся эта масса катеров и шлюпок успела перемешаться, и теперь каждый торопился подобраться к звездолету своей цивилизации. Вдруг робот расстрелял покинутую персоналом станцию, которая висела прямо над вами, а затем двинулся вокруг планеты — вероятно, чтобы покончить с остальными станциями. Как только он скрылся за планетой, я подумал, что другой такой возможности не подвернется, а в суматохе появился шанс проскочить незамеченным. И рванул к вам на выручку.