– У вас красивая маска, – ступая навстречу партнеру, похвалила без утайки Тиса.

Музыка заставила танцоров стронуться с места.

– Благодарю, – глухой ответ.

– Только мне кажется, вам неудобно дышать в ней, – добавила девушка, не заметив, как дрогнула рука мужчины при соприкосновении с ее ладонью. Она уже думала, что не дождется ответных слов, когда кавалер наконец ожил.

– Мне действительно трудно сейчас дышать, но маска повинна в том лишь отчасти. Всему причина – женщина, которую вижу перед собой.

«Какой тонкий комплимент», – подумала Тиса и благодарно хихикнула. Ей уже успели малость приесться однообразные восторженные комплименты предыдущих партнеров.

– Вы выглядите счастливой, – произнес «дракон».

– Я и есть счастливая! – призналась Тиса. – Не вижу поводов для печали. Медовые глаза довольно сощурились после удачного полуоборота со взмахом юбки. – Боже, у вас на маске даже чешуйки шевелятся!

– Вам нравятся драконы. – Из уст кавалера это звучало так, будто знал, а не спрашивал.

– Да. Я просто в восторге от них! Особенно от синих!

Мужчина высоко поднял ее ладонь, шаг – и тела приблизились.

– Но вы их не видели. – Глухой голос стал тише и суше, но она услышала.

– К моему огромному сожалению, – вздохнула искренне. – Бирюзовое плато далековато, знаете ли. Но вам же эти древние тоже нравятся.

– Почему вы так решили?

– Вы выбрали маску дракона.

– А… да.

Два шага – и тела отдалились, не размыкая рук.

Так, ведя легкую непринужденную беседу с довольно интересным партнером, Тиса оттанцевала линьон. Музыка смолкла, и кавалер, поклонившись, повел ее из круга. По пути незнакомец крепко сжал ее ладонь.

– Я могу рассчитывать еще на один танец в последнем туре? – спросил «дракон», с трудом размыкая пальцы, когда того потребовало приличие.

Тиса кивнула и договорилась о новом танце, на сей раз вальсе. Она была совершенно не против общения с этим человеком. Ладонь освободилась от крепкого рукопожатия, и видящая на несколько мгновений почувствовала себя маленькой девочкой, что потерялась в толпе. А затем это ощущение пропало, и на душу снова легла привычная благодать.

Люсенька еще не вернулась в ложу. Пришлось отправиться в уборную в одиночестве. Минуя несколько арок анфилады и завернув в коридор с зеркалами в позолоченных рамах, Войнова не заметила, что от Мраморного зала за ней следовала тень. Тень могла похвастаться смазливым личиком и дорогим белоснежным платьем, расшитым серебряной нитью и жемчугом. Елизавета Отрубина, а это была именно она, вытягивала шею, стараясь не упустить из вида фигуру в зеленом платье, и время от времени украдкой оглядывалась. Она проследила за бывшей постоялицей до дверей уборной, какое-то время нерешительно потопталась рядом, затем отступила к окну в ожидании.

Тиса столкнулась с ней на выходе.

«Ох ты ж, чуть не врезалась в поганочку», – со смешком прошептала она себе под нос, обходя красавицу стороной. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как за спиной послышался шепот:

– Тиса, погодите!

Обернулась – уж не ослышалась ли? Оказалось, нет.

– Я бы хотела поговорить с вами. – Елизавета смотрела на нее и теребила в руках веер цвета голубого льда.

– Сомневаюсь, что нам есть о чем беседовать, грибочек, – отмахнулась видящая, не желая усложнять свою прекрасную жизнь общением с молодой Отрубиной. Собираясь продолжить путь, она сделала шаг, но Лизонька буквально вцепилась в ее локоть.

– Я займу у вас всего минуту, – горячо прошептала краса ненаглядная. – Пожалуйста! Очень вас прошу!

Пару секунд Войнова озадаченно смотрела в глаза Лизы, в которых плескалось крайнее волнение, затем вздохнула и нехотя согласилась.

– Пройдемте сюда, здесь менее людно, – поманила та за собой.

Позволив отвести себя в сторону от толпы, Тиса вгляделась в Отрубину. Что-то с ней не так. В самом деле бледная, исхудавшая. Под глазами старательно забелены тени. Как там говорил Лев Леонидович? Перед свадьбой волнуется? Ну а от нее что ей нужно? Последняя мысль незамедлительно была озвучена.

– Хочу извиниться за случай с папенькиной статуей. Признаю, я поступила плохо, в чем очень раскаиваюсь, – выдала «поганка», повергнув в шок. «Ущипните меня!» – подумала Тиса. Точно, заболела наша красавица. – И еще… – с запинкой продолжила Лиза, – хочу просить, чтобы вы ничего не говорили Эрасту о нас с Сергеем. Особенно моему отцу!

Ах вот оно что! Теперь все ясно. На воре шапка загорелась. Эта «поганка» не хочет предстать перед Проскулятовым в черном свете, иначе тот отменит свадьбу и бросит неверную невесту, прощайте тогда мухоморовы денежки. Вероятно, эти мысли отразились на лице, поскольку глаза Елизаветы нездорово заблестели.

– Ты считаешь меня меркантильной и лживой, да?

Ага, вот и выкать перестала. Того и гляди истинное лицо проявится.

– А разве это не так?

– Ты ничего не понимаешь, – сокрушенно пробормотала нежелательная собеседница.

– Что тут понимать, Лиза? С молодым крутишь, за старого ловеласа выходишь. Все ясно как день. Впрочем, мне недосуг читать тебе нравоучения. Извинения сомнительны, но, так и быть, приняты. Папеньке твоему и мухомору ничего не скажу, не дрожи. Передавай привет маменьке. И мне, пожалуй, жаль благочинника. Он-то в самом деле влюблен в тебя, дурачок. Прощай.

Войнова помахала ручкой и развернулась, чтобы покинуть скучную девицу. Однако уйти и в этот раз не получилось. Стоило сделать пару шагов, как за спиной раздался всхлип. Отрубина не переставала ее сегодня удивлять.

Отвернувшись к стене и закрыв лицо ладонями, красавица тихо и сдавленно ревела. О Единый, что за напасть-то такая?! Видящая вздохнула и вернулась. Тронула за плечо Лизу, и та еще пуще принялась шмыгать носом. Тиса вынула платок из ридикюля и протянула плачущей девушке.

– Я не могу так больше, – сквозь всхлипы услышала она, – не могу.

Елизавета всерьез разревелась. Успокоить ее удалось лишь спустя пару минут.

– Единый, я так люблю его! – Красавица не по этикету высморкалась в платок.

– Кого? Эраста?

На нее посмотрели как на умалишенную.

– Сергея.

– О-о… Ну так выходи за него. Благочинник тебя любит и будет счастлив подарить обручальное колечко. Брось ты этого скользкого мухомора-губернатора!

– Не могу! – В отчаянии Лиза сжала веер до хруста перьев. – Ты же знаешь, мы банкроты. Я не могу так поступить с семьей, понимаешь?

Войнова не понимала, но Лиза все объяснила. В голосе ее слышалась усталость бурлака, тянущего лямку по крайней мере век.

– Если я выйду за него, батюшку ждет долговая яма. Дом пойдет с молотка. Матушку, меня и братьев поселят в работном доме. Она не сможет так жить, я знаю! У Саньки не будет будущего. И второй не доучится. Мое удачное замужество – наша единственная надежда. Я должна порвать с Сергеем, – сквозь ком в горле выдавила красавица. – Должна, но не могу! Встречаюсь тайком, как падшая женщина. Страх не оставляет меня ни на минуту. Если отец узнает о наших с ним встречах, сделает все, чтобы посадить Сергея в острог. Батюшка и раньше его не жаловал, а теперь и подавно. Он сделает это, он способен! Поэтому я оговорила тебя тогда. Прости. Я так боялась за Сережу!