– А я думала, вы обо всем на свете знаете, – вздернула брови Войнова.

Не успели они перекинуться еще парой фраз, как Тиса заметила идущего к ней орла-Анатолия и воскликнула:

– Прошу меня великодушно простить, но я вас покину! Отправляюсь танцевать!

– И я! – поддержала ее Перышкина.

Под удивленными взглядами клубовцев девушки упорхнули в центр зала со своими партнерами.

– Будьте бдительны, сумасшедшие потешники сбежали из цирка, – хмыкнула Клара.

Лароссийская мазурка – пожалуй, самый веселый танец в империи. Вначале пары исполнили променад по кругу. Затем вприпрыжку понеслись по змейке. Ряды танцующих то сходились, то расходились. Энергичные па и смех заставляли дрожать хрустальные бокалы на горках. Тиса получала удовольствие от движений, гремящей красивой музыки, блеска свечей, круговорота масок.

После мазурки – вальс и пониток. Видящая вернулась в компанию клубовцев счастливая, с румянцем на щеках и прерывистым дыханием. Как раз когда Мо Ши, что-то сказав своему ассистенту, покинул ложу. Она присела на удобный диванчик возле Люси и откинулась на его мягкую спинку, не обращая внимания на гусиное шипение Клары, сидящей напротив.

– Пить хочется.

– И мне, – откликнулась Люся.

Четверо кавалеров, что теперь неотступно следовали за барышнями, незамедлительно понеслись за вином для них. Климентий проводил парней хмурым взглядом. Однако скоро его взор затвердел. К ложе подошли подвыпившие благочинники, нагло заявляя права на место.

– Эта ложа застолблена за благочинной управой, разве вы не знаете, мил судари? – напирал коренастый малый в оранжевом парадном мундире. Вихры блестящих льняных волос, как грива коня-тяжеловеса, и нос картошкой. А ведь когда здесь сидел Мо Ши, молодцы не пытались качать права на местечко-то.

– Если бы ложа была окрашена в оранжевый цвет, – ответил ему Климентий поучительным тоном, – то может быть. А так – не обессудьте, мы уже ее заняли и уходить не намерены.

– Да, – вышел вперед худосочный Строчка. – Это место н-наше.

– Ты глянь, Серега! Эти заумники совсем оборзели! – оглянулся «картофельный нос» к соратнику.

– Школота нарывается, – поддержал тот, мрачно блестя взглядом.

И тут благочинник заметил довольную Тису, пьющую вино из бокала и с удовольствием наблюдающую представление. Бравый пыл с молодца неожиданно сошел, и он склонил голову в коротком приветствии. Девушка благосклонно улыбнулась. Да, это был тот самый несчастный благочинник Сережа. Кстати, под столиком, открытая ее взору, валялась оранжевая карточка с гербом благочиния. Тиса пнула ее ногой под диван.

– Вот-вот, – ухмыльнулся «картофельный нос», не замечая перемены в лице друга. – Просим вас покорнейше, ученички-переростки, освободить сие место. Барышни милейшие, а вы можете остаться с нами, – предложил не совсем трезвый блюститель порядка.

Клара, что успела уже подняться и встать рядом с Ложкиным, одарила наглеца уничижительным взглядом.

– Брось, Иван, пошли отсюда, – пошел на попятную Лыков.

– Ты чего, Серый, стушевался? Сам же сказал – наблюдательный пункт, треба, мол? – взъершился тот, кого звали Иваном.

И его поддержали остальные бравые благочинники. Похоже, парням не нравился гордый вид Климентия, который так и говорил служакам: «Покиньте тронную ложу, смертные».

– У меня есть предложение. – Клим, сложив руки на груди, мельком взглянул на Войнову. – Поединок в метании ножей. Кто проиграет – покинет ложу.

Благочинники громко зашумели. Идея парням явно понравилась.

– В игровой – третий зал с мишенью! – выкрикнул самый юный из них.

– Серега метает отменно! Мы вас обыграем!

Ложкин кивнул.

– Как бы ни был умел ваш человек, наш метает лучше, – заявил он.

– Что ты делаешь? – засуетился Строчка.

– Кто будет бросать ножи, Клим? – Клара тронула его за рукав. – Ты с ума сошел, или у тебя внезапно умение открылось? – Несмотря на едкость слов, видно было, что брюнетка беспокоилась за Ложкина.

Тиса уже догадывалась, что ответит ее странный учитель, который, как оказалось, многое знает. Так и есть. Блондин обернулся к сидящей на диванчике девушке.

– Она. – Протянул руку ученице. – Вы же выручите нас, Тиса Лазаровна?

В вопросе сквозила легкая ирония.

Тиса со смехом вложила свою ладонь в мужскую и встала.

– Значит, это были вы, Климентий Петрониевич? – лукаво сощурила она глаза. – Тогда, на Сотворении, наблюдатель из толпы.

– Я.

– Вы непредсказуемы.

– Не более чем вы, уж поверьте моему слову, – парировал учитель.

Замечание Клары потонуло в воодушевленных выкриках благочинников.

Поединок в меткости случился в одном из игровых малых залов, где спорщикам предоставлялись три расчерченные мишени на выбор. По дороге туда гурьба молодых блюстителей порядка привлекла своим шумом зевак, и к началу первых бросков возле Тисы и благочинника Сергея Лыкова собралась немалая толпа. Метать договорились поочередно до семи раз – числа Сотворения. И с разного расстояния – пожелание капрала Ивана Гаринского.

Лыков как истинный рыцарь предоставил право первого броска барышне. Под скептические ухмылочки собравшихся зрителей девушка прогулочным шагом отправилась к одной из мишеней и оглядела ее деревянную поверхность.

Иван Гаринский, втайне прозванный видящей «картошкин нос», тут же выкрикнул шутку:

– Эта досочка называется мишенью, красавица!

Тиса обернулась и рассмеялась, оценив юмор.

– Благодарю, сударь. – Легким движением ручки из поясного ридикюля на свет извлеклось стальное оружие. – А это боевой нож, он в особой чести у пограничной стражи, – пояснила она с широкой улыбкой, в которой какой-то артист из благочинников углядел кровожадность и в шутку завопил от страха.

Отмерив от мишени положенные четыре шага, Войнова с оборота запустила нож в мишень. И попала, конечно, ровно в середину «досочки». Ведь мишени даже не двигались.

Зрители разом загорланили.

– Яблочко! Вот дает красотка! Ты видел? Она даже не целилась! Случайность. Девице просто повезло.

Тиса с удовлетворением отметила в толпе вытянутое от удивления лицо Клары. И уверенную улыбку на красивых губах Ложкина. Зеленые глаза будто призывали: «Покажи наглецам их настоящее место». «А ты тщеславен, Климентий Петрониевич», – подумала она. Хотя это качество мужского характера нельзя отнести к абсолютно отрицательным.

Спустя полчаса, когда спорщики поочередно сделали положенные четырнадцать бросков, уже никто не смел сомневаться в безоговорочной победе девушки в зеленом. Да, Лыков был хорош, бил почти всегда в цель, но видящая оказалась точней и, что говорить, эффектней. Благочинники после ее идеального последнего броска с десяти шагов готовы были носить победительницу на руках. С этой минуты бала Тиса утонула в мужском внимании. Комплименты хлынули на нее со всех сторон. Даже весьма преисполненные страсти.