В 1544 году, после одиннадцати лет замужества, двадцатипятилетняя Екатерина родила своего первого ребенка. Всего у нее родится десять детей, выживут четыре мальчика и три девочки. Через три года после рождения первенца умер Франциск I, и на французский престол взошел муж Екатерины, Генрих II. Но гораздо больше этого нескладного двадцатидевятилетнего мужчину занимала его сорокавосьмилетняя возлюбленная Диана де Пуатье; когда-то ее зрелость оказывала неотразимое воздействие на инфантильного Генриха, но теперь, с годами, когда красота начала увядать, Диану все больше беспокоила прочность занимаемых ею позиций. Именно поэтому она изо всех сил доказывала свое превосходство над Екатериной, даже заботу о воспитании ее детей пыталась взять на себя. Ну а самообладание, которое демонстрировала Екатерина, заслуживает всяческого восхищения — многие даже объяснения ему не находили. Новая королева никогда не теряла чувства собственного достоинства, никогда не сомневалась в преданности мужа, при всех недостатках его характера; и в этом не ошибалась — конечно, насколько можно судить о столь интимных вещах со стороны.

В это время Екатерина уже вводила итальянские новшества в жизнь французского двора. Самый яркий пример в этом смысле, пожалуй, — гастрономия; говорят даже, что самим своим происхождением нынешняя французская кухня обязана именно Екатерине. До нее тут готовили на средневековый лад: запах несвежего мяса приглушал густой, вредный для здоровья соус, тяжелые для желудка блюда изобиловали кисло-сладкими приправами, а главным деликатесом считались острые специи. Екатерина привезла с собой во Францию несколько флорентийских кухарок, хорошо знакомых с особенностями итальянской кухни — куда более легкой и утонченной, чем французская. Отличалась она также и большим разнообразием: с Ренессансом пришел вкус к здоровым овощам, которые перестали считаться пищей бедных.

Итальянское отношение к еде настолько изменило французский стол, что затронуло даже тех, кто за ним сидит. Доныне французская знать считала еду занятием грубым, на которое тратишь время просто по необходимости; женщин же приглашали к столу лишь по особым случаям. Ну а итальянское застолье — дело семейное, собирающее мужчин, женщин, детей и даже слуг. С появлением Екатерины де Медичи женщины стали непременными участницами застолий при французском дворе. Точно так же и сам стол выглядел теперь иначе, изящнее, что ли. Самое яркое тому подтверждение — солонка Челлини, это настоящий художественный шедевр, но были и иные новшества: на место пивных кружек и стаканов пришли красивые винные бокалы и графины. До Екатерины французы резали мясо и дичь ножом, но ели руками; теперь за столом появились вилки, показавшиеся, впрочем, французам явным излишеством (настолько, что вскоре после смерти Екатерины они надолго исчезнут из обращения и вернутся на французский стол лишь в XVIII веке). Расширила Екатерина и меню, с ней пришли такие новшества, как «сладкое мясо» и заливные блюда; из Италии доставлялись овощи, в том числе артишоки и трюфели. И уж настоящей диковиной сделалось мороженое, а также коктейль из взбитого яичного желтка, сахара и марсалы — zabaglione. Неудивительно поэтому, что с годами Екатерина изрядно пополнела, чего не могли скрыть даже льстивые придворные портретисты. Правда, благодаря танцам ей удалось сохранить талию, которой она весьма гордилась; именно Екатерина привила французскому двору вкус к балету, постоянно приглашая итальянских танцовщиков и балерин.

В годы царствования Генриха II Екатерина почти не участвовала в политике, сосредоточившись на жизни двора. Но, судя по всему, это нелегкое дело обострило ее политическое и общественное чутье. Она приглядывалась к деятельности мужа, прислушивалась к его словам, но сама не говорила ничего; во внутренней политике Генрих II выступил решительным противником протестантизма, который теперь, когда учение Лютера набрало силу во всей Европе, проник и во Францию (Англия объявила себя протестантской страной в том самом году, когда Екатерина переехала во Францию). В международных же делах Генрих II проводил антииспанскую политику, что следует объяснить нестершимися воспоминаниями о юности, проведенной в плену; впрочем, в конце концов политика эта оказалась тупиковой и оборвалась заключением в 1559 году Като-Камбрезийского мира.

В честь этого события был устроен большой рыцарский турнир, на личном участии в котором настоял и сорокалетний король. В ходе поединка деревянное копье пробило его шлем и, вонзившись в череп, разлетелось на куски. Из разных концов Европы были призваны лучшие медики, в том числе великий Андреас Везалиус, но тщетно. Через несколько дней Генрих II скончался.

Под именем Франциска II на трон взошел слабый здоровьем пятнадцатилетний сын Екатерины, но царствование его было лишь номинальным, на самом деле страной правили два вельможи — братья Гизы. Кардинал Карл де Гиз занимался внешней политикой, а герцог Франсуа де Гиз командовал армией. Братья отличались крайней непримиримостью к протестантизму, находя в этом поддержку в Испании и у понтифика.

По мере того как это движение все больше проникало в Европу, оно начало находить приверженцев в среде бесправного бедного крестьянства; находясь в приниженном положении со времен раннего Средневековья, крестьяне в лице Лютера и его Реформации обрели собственный духовный Ренессанс. В этом смысле Реформация обнаружила явственный политический оттенок, особенно когда, с распространением новых религиозных идей по городам Франции, в их сторону повернулись задушенные налогами лавочники и купцы. Гугеноты (как по преимуществу называли кальвинистов — французских протестантов) теперь видели в католической церкви своего врага; а когда гугеноты выступили против короны и правительства, религиозная трещина превратилась в трещину политическую.

Правда, поначалу бунт был быстро подавлен, но начиная с 1559 года положение стало меняться — к гугенотам присоединилась знать, недовольная возрастающей силой монархии. У разрозненных низших классов появились вожаки, и недовольство выплеснулось наружу; тайные домашние сходки поменявших веру торговцев превратились в большие демонстрации на городских площадях. И первую скрипку тут играли гугеноты из аристократических семей.

Они обратились к Екатерине де Медичи, как к королеве-матери, с просьбой оградить их от преследований Гизов, которые осуществляли политику от имени ее юного сына. Екатерина взяла было на себя посредническую миссию, но в 1560 году Франциск II умер, и его сменил на престоле десятилетний брат — Карл IX. Если первый сын принес матери одни лишь разочарования, то второй — тем более: гены отца, соединившись с генами Лоренцо, герцога Урбино, — деда-сифилитика, образовали дурную смесь. Подобно старшему брату, Карл IX был слаб физически, но мало того, оставляло желать лучшего и его душевное здоровье.

На сей раз Екатерина решила, что в стороне оставаться нельзя. Став регентом, она делала все от нее зависящее, чтобы любой ценой обеспечить мир в стране. У протестантов появились некоторые юридические права, однако на деле они не соблюдались, дух нетерпимости все больше и больше охватывал Францию. Екатерина могла издавать законы, но обеспечить их исполнение было не в ее власти. В 1562 году страна была охвачена гражданской войной. Через год, во время осады Орлеана, этой опоры гугенотов, был предательски убит герцог Франсуа де Гиз. При допросе убийца признался, что был нанят лидером протестантов адмиралом де Колиньи.