– Еще чаю принести? А ты надолго приехал? А завтра придешь? Завтра между уроками и сменой у меня время есть, может, на коньках покатаемся?

– Гхм, может, мы дожрем уже спокойно? – не выдержала Карина. Девица, снисходительно хмыкнув, удалилась. Демократия демократией, а цапаться с клиентами ей, очевидно не хотелось.

– Дозвонились? – спросила Карина у Митьки и Арно. – Что он сказал?

– То, что в выпусках новостей «запикали» бы чуть больше, чем на сто процентов, – ответил Арно. – И я, честно говоря, не понял, собирается ли он забирать… то, что мы оставили.

– Надеюсь, в полицию не пойдет, – задумалась девочка, – представляете, как он нас подставить сможет?

– Вряд ли, – покачал головой Митька, отгрызая печенье, – мы ему нужны э-эээ… в доступе, а не в колонии под охраной и не в местной камере предварительного заключения. Давайте доедим и двинем обратно. Жизнь продолжается, и это факт, а не сказочка в утешение.

– Женька посоветовала посмотреть на луны. – Карина отхлебнула горячего, кисловатого от лимона и убийственно ароматного от специй чая. – Они должны на одной линии рядышком встать. Причем я сейчас вспомнила… еще когда в первый раз случайно по тропе луны убежала в Трилунье, то увидела три луны и край четвертой. Забыла потом и ни разу не задалась вопросом – почему ТРИлунье, если спутников у планеты четыре?

– Ну как, – Арно засмеялся с облегчением, видимо, ему тема спрятанных искореженных трупов тоже не была близка, – почему панама называется панамой, если ее изобрели в Эквадоре? Столетняя война длилась дольше ста лет. И так далее. Это все казусы. Почему бы и в Трилунье такому не найтись? Глобальный казус, чего уж там…

– О-ооо!!! – Карине хотелось кричать, что в жизни не видела ничего подобного. Что даже художники-фантасты и счастливые обладатели самой навороченной техники не рисуют и не выкладывают в Интернет подобных картинок. Но слова застревали на полпути. До губ добиралось только восторженное: – О-ооо! На первый взгляд небо казалось синим. Но если опустить глаза, то становилось ясно, что синее – это ночное море. А небо… Небо – черное. А оттуда – «Чужие звезды светят нам…», как пропел бы солист какой-то старой группы из Карининого плеера, если бы она не забыла плеер в рюкзаке. Звезды складывались в совершенно незнакомые созвездия. Но не созвездия главенствовали на небосводе, конечно же, нет! Три луны – оранжевая, белая и голубая – действительно выстроились в ряд. Но четвертая, цветом больше всего похожая на спутник родной Карининой Земли, выглядывала из-за голубой чуть больше чем наполовину. Наверное, Женька немного ошиблась, и парад лун то ли уже миновал, то ли еще не начался – смотря какое построение считать за парад: когда спутники видны с планеты как четыре бусины на натянутой нити или когда они прячутся за оранжевой луной.

Четырехлунное небо выглядело одновременно волшебно-фантастическим и совершенно реальным. Несколько секунд Каринин мозг отказывался поверить в то, что оно настоящее, а потом для мозга стало на одну невозможную операцию меньше.

– Не туда смотришь, – подал голос Митька, топтавшийся по своему обыкновению возле самого края.

И девочка взглянула на море. Вот где впору было визжать от восторга.

Карина и Митька пришли любоваться полнолунием на башенку над террасой, возле которой они купались днем. Но какое явление, связанное с луной, проще всего увидеть воочию на любой планете, в любом мире, живущем по законам физики? Конечно же, прилив. Волны словно зарождались далеко в море, шли к треугольной террасе-волнорезу под странным углом – гребень волны казался параллельным линии лун. Ближний край волны поднимался очень высоко. Брызги от этого странного диагонального прилива долетали до башни, а террасу, наверное, совсем залило.

– Когда луны не строятся по росту, а две меньшие окружают большую, то волны, скорее всего, похожи на воронки и спирали, – сказал наконец-то появившийся на башенке Арноха.

– Откуда ты знаешь? – не оборачиваясь, спросил Митька.

– Логически предполагаю, – отозвался тот, подходя к друзьям. – Красота какая! А у меня пистолет пропал, – добавил он без всякого перехода.

– Как пропал? – испугалась Карина.

– Да фигня, – флегматично отозвался Митька. – Карин, ты второй раз за день смотришь на меня как на монстра. Фигня, потому что вы же с Шепотом все пули расстреляли, сам говорил.

– Не все, – потупился Арно, – последний заряд в стволе был.

– Балбес ты, Резанов, – пожал плечами Митька. – Но я думаю, что это бабушка ревизию в наших комнатах устроила и оружие велела изъять. Пойдешь назад свой трофей забирать?

– Н-нет уж, – поежился Арно, – обойдусь как-нибудь. Вон, лучше знаки осваивать буду… Интересно, а здесь серфинг практикуют? Если да, я бы присоединился. А если нет, я бы внедрил.

– Лунный серфинг звучит круто. – Думать про пистолеты и пули Карине сейчас не хотелось. Четырехлунная ночь и диагональные волны, то и дело обдающие брызгами, жаркий воздух и тонкие струи холодного воздуха с моря… Так недолго и поверить, что жизнь в очередной раз побеждает.

– А, вот вы где, обормоты, – прорезался сквозь шум волн новый голос. – К разгрызанию гранита и мрамора науки готовы?

– Завтра будем готовы, символьер Эррен Радова, – отрапортовал Митька, – честное символьерское.

– На символьерику, значит, замахиваешься? – усмехнулась Эррен, подходя к ребятам. – Это хорошо, это мне нравится. Мрак… ну и вид у вас! Гнилозубые драконоиды вас жевали? И выплевывали?

– В-вы, наверное, хотите по-поговорить с Кариной? – как смог, переменил тему Арноха. Вот спасибо, дорогой друг, очень вовремя!

– Я хочу поговорить со всеми, – покачала головой символьер Радова. – Но на правах родственницы начну именно с нее. Есть возражения? Кроме того, что вам тут и без меня хорошо?

– Наверное, нет, – сказала девочка. После сегодняшнего дня даже получить по шее от Эррен показалось бы отдыхом в раю. Но тетка вроде бы не собиралась бушевать. Может, вообще их отсутствия не заметила.

И верно.

– Вы двое, марш вниз, в башню. Подождите нас.

Мальчишки сочли разумным повиноваться, тетка и племянница остались на башенке вдвоем. Эррен прошлепала еще ближе к краю, между прочим, неогороженному. В Трилунье, следовало отметить, не слишком жаловали перила-заборчики и прочие ограничения свободного падения.

Знаменитая символьер, глава Академии и даже советник уселась на мраморный пол, свесив ноги, и заболтала ими над морем. И похлопала ладошкой рядом с собой: присоединяйся, мол. После секундного раздумья ее племянница так и сделала. Один фиг, уже промокла. А на такой жаре… ну, пусть не жаре, а теплыни, можно не бояться простуды, даже если ты не волк.

– Правильно сделала, что пришла посмотреть на трехлунный прибой, – сказала тетка, – жаль, что не на пару дней раньше, когда Драконья луна не затмевалась Сероволчьей. Тогда волны заливали эту площадку целиком. И бились прямо в окна кабинета, что в башне, как раз под нами. Сейчас мальчики ждут нас там.