– Надо его… похоронить, – сказал вдруг Арно.

– Резанов, думай, что несешь, – огрызнулся Митька, похлопывая Карину по плечам. – Где мы его тут хоронить будем? Пустота кругом. Хотя, ты прав, так оставлять нельзя. Давайте до Вильнюса донесем, там разберемся.

Карина отлепилась от Митьки и вытерла нос.

– Вот Кларка гадина, – зло сказала она, – отдала этого дурня гончим, а сама топ-топ, пять шагов, и в Трилунье. А эта чума бубонная, ну, баба типа призрака, которая с Диймаром трепалась… Она, что, не могла собак отогнать? Они же ее слушались. Нет ведь. Скормила живого, думающего… от боли, блин, наверное, оравшего. Вот мразь какая! Попадись мне только!

Она сама не заметила, как это произошло, но руки ее не смогли сжаться в кулаки – вместо них оказались лапы. Говорить тоже стало трудно, потому что гортань приблизилась к звериной. Наверное, голова и лицо теперь представляли собой гибрид – эдакое ликантропье состояние. Ликантроп – волчий берсерк. И теперь в полыхавшем мозгу все заслонила одна мысль – поймать-схватить-разорвать. Разорвать.

Коротко рыкнув, девчонка бросилась по тропе.

Она не увидела, как Арно, покачав головой, стащил с себя куртку. Быстро, хоть и почти не глядя, он сгреб туда все, что осталось от их былого противника. Не увидела Карина и того, как мальчишки кинулись за ней следом. Митька на ходу обернулся волком. Вернее, тормознул процесс примерно на той же стадии, что и она.

Сквозь стаю из десятка гончих они прошли, как нож через масло. Горячий нож. Через очень мягкое масло. Псы не были бесплотными – оно и понятно, по-настоящему бестелесная тварь не сможет сожрать существо из мяса и костей. Но крови в них было мало. И обрывки тел слишком быстро и легко растворялись в туманном пространстве Межмирья. Слишком быстро, чтобы дать хоть какое-то успокоение. Да и что взять с гончих? Всего лишь результат странного кульбита измерений и чьего-то изощренного разума. По-настоящему хотелось добраться как раз до тех… с разумом. До тех, кто направлял псов. До тех, чьими глазами-звездами смотрела на них космическая бесконечность.

– Карина, Карина! – орали с двух сторон.

Слева – в ухо, это Митька. А справа – прямо в мозг – Арноха через талисман. О мрак, все-таки Митька намного сильнее ее. Белые волчьи лапы легко приподняли девчонку за грудки и трясли-трясли. А за спиной… что? Стена дома? Ах нет, башня Гедеминаса. Они же здесь открыли тропу до Трилунья. Светит скупое зимнее солнце. Люди кругом. Кто-то уже приближается к ним, решив, что тут драка.

Так… срочно себе мысленную оплеуху. И вернуться в человеческую форму. Потому что иначе придется что-то придумывать про драку в карнавальных костюмах.

– Ну, серый волк, ты даешь! – Митька, похоже, рассердился не на шутку. – Ты что, совсем себя не контролируешь? Давай-ка завязывай с этим «я девочка, мне можно». Ты волк. Але, слышишь? – И снова встряхнул ее. – Ты – волк!

– Да все, все, я в порядке. – Карина выдралась из его захвата. – Некоторым, вон, людей убивать можно, а мне даже обозлиться нельзя?

– Они пусть делают что хотят. Не исключено, что мы их за это убьем, – хмуро, но очень твердо сообщил друг. – Но это не значит, что…

– Мить, я в норме. – Она и сама удивилась, как нормально звучит ее голос.

– Давайте уйдем с холма, – внес предложение Арно.

Своевременно, что и говорить. Уже никто не мчался разнимать их якобы драку, но среди туристов было неуютно, что и говорить.

– Если спустимся и пройдем буквально двести метров по улице, там будет кафе, – сказал Митька. – А что так смотрите? Может, вы обедали сегодня или организм у кого-то не растущий? Да и на связь выйти надо. Что, прям отсюда хотите? Нет? Тогда за мной!

Когда они спустились с холма и свернули на нужную им улицу, Карина с удивлением вспомнила, что на Однолунной Земле вовсю идет подготовка к празднованию Нового года. И Рождества, наверное, – здесь, в стране костелов. Над улочкой висели в ряд звезды. Они уже начинали светиться синим – короткий зимний день почти кувырнулся в вечер. По обе стороны от входа в каждый магазинчик или ресторан торжественными крошечными часовыми замерли елочки в желтых электрических гирляндах. А поскольку вся улочка состояла преимущественно из таких заведений, то получилось, что ребята шагали через настоящий праздничный почетный караул. Правда, шагать пришлось всего ничего.

– «Стебуклас», – прочитала Карина название кафе над стеклянно-деревянной дверью.

– Прикольное название, – добавил Арно, – что означает?

– Stebuklas означает «чудо», – ответил Митька и толкнул дверь. – Чудес особых не обещаю, но тут вкусно и тепло. А у Карины, вон, нос красный.

– А у меня, как я чувствую, уши, – усмехнулся Арно.

Внутри кафе оказалось именно таким, каким представлялось снаружи – толстые белые стены в штукатурке и деревянная, громоздкая, старинная – или скорее искусственно состаренная – мебель. И конечно же, терракотового цвета керамическая посуда.

Митька прошел к столику у дальнего окна. Снаружи прямо перед этим окном стояла очередная елочка, видимо, обозначая вход для туристов. На столике лежало меню.

– Вы как знаете, а я буду цеппелин, – сообщил Митька таким тоном, что стало ясно: его «как знаете» было очень настойчивой рекомендацией.

– А что это? – спросила Карина, радуясь, что в случае с Митькой объяснения не начнутся со слов типа «идиотка».

Митька зажмурился.

– Снаружи типа пюре из картошки, а внутри – на выбор. Можно мясо, можно мясо с грибами. Это как раз мой случай. А можно – творог. Очень на сыр похоже. Здесь эти штукенции здоровенные, даже я одной наедаюсь. И форма, конечно же, чисто классическая – дирижабль. Потому и цеппелин.

– Очень литовское словечко, – хихикнула Карина.

Нервяк начал отпускать. Да еще в кафе было тепло и вкусно пахло. А снаружи было темно и сияли гирлянды. И жизнь снова потихоньку начинала сиять. Назло врагам.

– Литовское попробуй-ка повтори! Дидж-ку-кули-а-йи. Слабо?

– Дижку… диж-куку… – попробовал Арноха, – нет, я не выговорю.

– Дидж-ку-ку-ли-ай-и, – медленно, по слогам, зато без запинки выдала Карина. – Железное правило скороговорки – первый повтор чуть ли не по буквам, чтобы запомнить. Хотя словечко, конечно, языколомное и зубодробительное. Я буду мясной. Или с грибами, если ты клянешься, что так вкуснее.

– Я тоже! – сообщил Арно. – Я не пробовал, но начинать надо с мяса, точно. Закар, тут вай-фай есть?

– Есть, причем халява, – ответил Митька. – Пароль соответственно Stebuklas. Латиницей, через «k» и с заглавной буквы. О, а вот и к нам за заказом идут. Labas… – и застрочил на литовском. Сколько же всего интересного Карина не знала о своем друге. Ну да, на английском он бегло изъяснялся, хоть и с плачевным словарным запасом туриста. А тут вдруг шпарит…

Пока она размышляла, парни переговаривались о чем-то техническом, связанном с останками злополучного Григория Аблярсова. И вслушиваться в это ей совсем не хотелось. Вот сейчас самое время хотя бы минут… десять побыть девочкой и не прятать трупы. Угу, а через десять – вернуться в реальность и таки парочку заныкать.