— В последнем ходатайстве речь идет о взятиисвидетельских показаний у Донни Рэя Блейка, — возвещает его честь, поедаяглазами стол защиты. — Надеюсь, это у вас не вызовет возражений. Кому из вас,господа, угодно высказаться?

К ходатайству я приложил подписанное докторомУолтером Кордом заключение, в котором без обиняков заявлялось, что Донни Рэйуже стоит одной ногой в могиле. Драммонд в ответ понес какую-то околесицу, изкоторой явствовало лишь, что нечего, мол, приставать к столь занятой, как он,личности по таким пустякам.

И вот Т. Пирс медленно распрямляется,разгибает скрюченные пальцы, разводит руками и витийствует, пока не вмешиваетсяКиплер.

— Только не уверяйте меня, что разбираетесь вего заболевании лучше лечащего врача.

— Хорошо, сэр.

— И не прикидывайтесь, будто всерьезпротивитесь прохождению этого ходатайства.

Очевидно уже, что его честь принял своерешение, поэтому Т. Пирс быстрехонько меняет тактику.

— Дело только во времени, ваша честь. Мы ещёне успели должным образом оформить ответ.

— Будем надеяться, если вы не против, что онмне известен. По крайней мере, мне не хотелось бы обмануться. Не говоря уж отом, что на все остальное времени у вас хватило. Давайте теперь назначим дату.— Киплер внезапно переводит взгляд на меня. — Мистер Бейлор?

— Меня устраивает любой день, ваша честь. Илюбое время. — Я сопровождаю эти слова улыбкой. Здорово, черт побери, иметькучу свободного времени!

Все пятеро защитников склоняются надмаленькими черными ежедневниками, усердно выискивая хоть одно «окно», когда всеони могут собраться вместе.

— Мое расписание заполнено до отказа, вашачесть, — возвещает Драммонд, не вставая. Разумеется, жизнь любого крупногоадвоката вращается вокруг одного-единственного светила — расписания судебныхзаседаний. Драммонд столь высокомерным образом извещает нас с Киплером, что вближайшем будущем слишком занят, чтобы возиться со свидетельскими показаниямикакого-то мальчишки.

Четверо его лакеев дружно хмурят лбы, кивают ипотирают подбородки: поразительное совпадение, но и их расписания безнадежнозабиты.

— Есть у вас копия заключения доктора Корда? —спрашивает Киплер.

— У меня есть, — отвечает Драммонд.

— Вы их читали?

— Да.

— У вас основания усомниться в его выводах?

— Дело в том, что…

— Отвечайте «да» или «нет», мистер Драммонд.Есть у вас основания для сомнений?

— Нет.

— Значит все понимают, что молодой человекнаходится при смерти. И вы не возражаете против взятия у него показаний, чтобыв один прекрасный день жюри присяжных могло с ними ознакомиться?

— Безусловно, ваша честь. Я хотел толькосказать, что в настоящее время мое расписание…

— А как насчет следующего четверга? —перебивает его Киплер, и по ту сторону прохода воцаряется мертвое молчание.

— Меня устраивает, ваша честь, — громко говорюя. Мою реплику пропускают мимо ушей.

— Через четверг, — подчеркивает Киплер,подозрительно взирая на защитников. Драммонд откапывает в папке документ,который искал, и внимательно его разглядывает.

— С понедельника я занят в федеральном суде,ваша честь, — говорит он наконец. — Вот, можете взглянуть, это предварительное слушаниедела. Около двух недель займет.

— Где это будет?

— Здесь, в Мемфисе.

— Есть надежда, что дело не дойдет до суда?

— Призрачная.

Киплер изучает собственное расписание.

— А что вы скажете насчет следующей субботы?

— Прекрасно, — снова вставляю я. И вновь никтоменя не слышит.

— Субботы? — переспрашивает Драммонд.

— Да, двадцать девятого.

Драммонд смотрит на Т. Пирса; ясно, что теперьнастал черед того изворачиваться. Т. Пирс медленно встает, бережно держит передсобой ежедневник, словно тот сделан из чистого золота, и произносит:

— Прошу прощения, ваша честь, но я уезжаю навесь уик-энд.

— Куда?

— На свадьбу.

— Вашу?

— Нет, моей сестры.

Со стратегической точки зрения, им,разумеется, выгодно тянуть время до самой кончины Донни Рэя — тогда присяжныене увидят иссохшее лицо бедолаги и не услышат его исстрадавшийся голос.Очевидно также, что на всю пятерку этих стряпчих отводов наберется предостаточно,чтобы тянуть резину до тех пор, пока даже я не откину копыта от старости.

И судья Киплер прекрасно это понимает; он ихнасквозь видит.

— Взятие свидетельских показаний назначаетсяна субботу, двадцать девятого, — заключает он. — Прошу прощения, если кому-тоиз представителей защиты это не удобно, но Бог свидетель — вас, господа, тутпредостаточно. Отсутствие одного или двоих не повлияет на исход дела. — Онзакрывает записную книжку, облокачивается на стол и, глядя с ухмылкой накоманду «Прекрасного дара жизни», добавляет: — Еще вопросы есть?

Ухмылка его выглядит безжалостной, хотя самсудья человек вовсе не жестокий. Да, конечно, одернул он их раз пять-шесть, новполне по делу. На мой взгляд, он безукоризнен. И я прекрасно понимаю: настанетдень, когда в этом зале во время очередного предварительного слушания иливнесения ходатайства и мне достанется на орехи.

Драммонд стоит во весь рост, глядя наразложенные бумаги и пожимая плечами. Я чую, что его так и подмывает высказатьнечто вроде: «Благодарю покорно, судья». Или: «Может, лучше сразу присудитьистцу миллион долларов?» Но, как обычно, профессионализм одерживает верх.

— Нет, ваша честь, у нас все, — говорит онтаким тоном, словно Киплер из кожи вон лез, помогая ему.

— А у вас, мистер Бейлор? — обращается ко мнеего честь.

— Нет, сэр, — отвечаю я с улыбкой. На сегодняс меня хватит. В первой же серьезной схватке на судебном ристалище я разнеспротивника в пух и прах, и искушать судьбу не намерен. Хватит и того, что мы состариной Тайроном всыпали этим ребятам по первое число.