– Нет, придурок, на крыльях прилетела, – ответила я и решительно прошла мимо него в комнату.

Неужели надо было снова устанавливать возникшую между нами хрупкую связь?

– Что ты помнишь? – в лоб спросила я.

– Больше, чем ты.

– Нет! – От бессилия я сжала кулаки. – Тебе не обязательно это делать. Только не сейчас. Я все утро потратила на то, чтобы убедить конструкции действовать против своей природы, и пыталась вычислить, что со мной сделал император.

– Ты… что?

– Помнишь библиотеку? Помнишь, как император ударил тебя в обеденном зале? А дымчатый можжевельник помнишь?

– Да. – Его презрительная маска скуксилась.

Я закрыла глаза. У меня даже ноги чуть не подкосились от облегчения. Села на ближайший стул.

– А потом?

Боль, которая отразилась на его лице, рассказала мне обо всем, что я хотела узнать.

– Можешь со мной поделиться, – тихим мягким голосом предложила я. – Поверь, мы с тобой не враги.

Баян посмотрел на меня так, будто потерял последнюю надежду:

– Потом – провал в памяти. Не знаю, что случилось в ту ночь. Я думал, может, болезнь вернулась. Или я просто не излечился от нее до конца.

– Это не болезнь. Никакой болезни вообще не было.

Я не знала, как ему все это объяснить, и, встав со стула, приложила ладонь к его груди. Сердце Баяна билось часто и сильно.

– Постарайся расслабиться. Я не причиню тебя вреда.

И я медленно, но уверенно погрузила в него пальцы.

Баян не шевелился, но, судя по тому, с каким страхом он смотрел мне в глаза, можно было догадаться, что если очень хорошо постарается, то сможет сорваться с места.

– Как ты это делаешь? – сдавленным голосом спросил Баян.

Я отошла назад и подняла руки, демонстрируя свои пустые ладони:

– Баян, мы не были рождены. Нас создали. Он нас создал. Ты помнишь тот вечер? Я нашла тебя в своей комнате. – (Его веки сползали вниз по щекам, а плоть стала податливой.) – Ты разваливался на части. Он хотел что-то в тебе изменить, но допустил ошибку.

– А ты сейчас не ошибаешься? Это безумие какое-то. Человек не может разваливаться на части.

Что бы он там ни говорил, лицо у него было очень бледным.

– А конструкции могут.

– Я – не конструкция, – хмыкнул Баян.

Только уверенности в его голосе я не услышала. Он ждал, что я на это отвечу, но я молчала.

– И что, ты тоже конструкция?

– Он сказал, что вырастил меня. – Я посмотрела ему в глаза. – Не знаю, что это значит.

– Ты и правда так думаешь? – Баян вгляделся в мое лицо.

– А с чего мне врать о таком? В ту ночь, когда ты пришел за помощью в мою комнату, ты сказал мне, что он выращивает людей. Думаешь, мне хочется быть тем, что он создал? Император хочет, чтобы я заменила ему его покойную жену. С этой целью он меня и создал. Если бы я хотела тебе соврать, я бы придумала что получше, что-нибудь, во что мне самой хотелось бы поверить. Например, соврала бы, что отец вот только что назвал меня своей единственной наследницей. Я по крышам лезла, чтобы поговорить с тобой.

Может, это было и резковато с моей стороны, но у меня просто не было времени.

– Если ты такая умная, скажи, зачем он создал меня?

– Сам думай, – развела руками я. – Есть какие-нибудь догадки? Он тебе что-нибудь такое говорил?

Баян смотрел на меня, и я видела, как у него от паники постепенно расширяются зрачки и начинают подрагивать губы.

– Говорил только, что если я очень постараюсь, то смогу стать его наследником. Что когда-нибудь наступит день и я займу его место.

У меня в мозгу что-то щелкнуло. Еще несколько кусочков головоломки встали на свои места.

– Нет, это ужасно!

Но они с Баяном действительно очень похожи. Теперь я хорошо это видела: у обоих высокие скулы, полные губы, большие карие глаза. Он говорил вполне серьезно. Замена.

– Мое правление будет ужасным? – Баян весь ощетинился. – Для тебя, например?

Он не помнил.

– Баян, у него есть машина памяти. Он помещает воспоминания тебе в голову. Должно быть, с тобой это срабатывает лучше, чем со мной. Но он не помещает в тебя свои воспоминания. Пока еще нет. Он дает тебе воспоминания кого-то другого. Он не хочет, чтобы ты правил Империей. Он хочет сам вечно править Империей в теле, которое создаст для этой цели.

Баян резко развернулся и быстро прошел в конец комнаты. Потом так же быстро вернулся.

– Это такая уловка, чтобы отвлечь меня от моих дел?

Я постаралась побороть собственную панику. Мне надо было его убедить.

– Ты не думаешь, что если бы я пыталась как-то тебя провести, то придумала бы что-нибудь более правдоподобное? Подумай о своих провалах в памяти. Ты знаешь, я говорю правду.

Баян рухнул на кровать, сгорбился и сжал голову руками.

Если бы император хотел, чтобы Баян посмотрел в лицо правде, он бы сильнее на него надавил. Но я – не Шиян.

– Когда я во всем этом разобралась, долго не могла встать с кровати, – тихо сказала я. – Понимаю, я о многом тебя прошу. Я даже от себя самой такого не жду.

Баян дышал, но в остальном оставался неподвижным. Я наблюдала за ним и надеялась, что он не обратится против меня.

А потом он посмотрел на меня из-под длинной густой челки и слабо улыбнулся:

– И насколько высок уровень твоих ожиданий?

К чести Баяна, он смог усвоить сказанное мной и выдержал удар.

– И как нам его остановить?

Я чуть не разрыдалась от облегчения. Мне не придется делать это одной.

– Я переписала команды в двух его главных конструкциях. Думаю, если будем действовать сообща, сможем переписать команды в оставшихся двух.

Моя маленькая Лазутчица сидела у меня в ногах и ждала моих указаний. А я ведь не приказывала ей сидеть рядом. Искусственно созданное существо способно перерасти себя и выйти за рамки, которые установил его создатель.

Я покажу императору, на что я способна. Я перерасту себя.

Остров Нефилану

Присев на корточки, я начал собирать свои вещи. Я находился в помещении, которое мне выделили повстанцы. Плевать на вопрошающие взгляды – пора убираться с этого острова. Я должен плыть на Маилу. Эмала прямо сейчас может быть там, сидит на берегу, смотрит на горизонт и ждет, когда я за ней приплыву.