У меня подкосились ноги, я опустился на колени и прошептал:

– Мэфи…

Он был рядом еще до того, как на глаза набежали первые слезы. Я так крепко в него вцепился, что наверняка сделал ему больно. Но он даже не шелохнулся, сидел рядом, устойчивый, как дымчатый можжевельник.

Она умерла.

Все эти долгие годы поисков. Даже если я ее найду, я не обладаю силой, которая оживляет мертвых. Жизнь, которая ждет меня впереди, пройдет без Эмалы.

Я заставил себя признать это.

– Я не знаю, кто я. Не знаю, что мне делать.

– Когда я был в воде, – сказал Мэфи, – я не знал, куда плыть. Надо было найти того, кто мне поможет. Я поплыл к тебе, потому что знал: ты поможешь. Я знаю, кто ты. – Он ткнулся носом мне в плечо. – Ты тот, кто помогает.

Я?

Я нашел причины спасти тех детей, хотя и не был предан делу повстанцев. Кто-то спас меня, но никто не спас Оню. Никто не спас Эмалу. Я каждый день остро переживал то, что их нет рядом. Иногда одного достаточно. Иногда нет.

Я мог помочь всем детям, которые были так похожи на моего брата. Мог помочь больным осколочной болезнью и людям, которые их любят. Мог помочь тем, кого похитили императорские конструкции. У меня была сила, с помощью которой можно было спасти многих, а не по одному человеку то тут, то там. Если постараться, я смогу не просто гоняться за слухами об Эмале, а сделать нечто большее. Смогу проникнуть в сердце Империи и выступить против нее.

Я могу в это поверить, и это не будет обманом.

Я вытер слезы, но боль в груди не ослабевала. Некоторые раны никогда не заживают.

– Похоже, Мэфи, меня ждет жизнь одиночки.

Никто не говорит друг другу правду. Даже Безосколочное меньшинство раскололось.

– Нет. – Мэфи положил голову мне на плечо. – Ты не одиночка. Я с тобой.

Я почесал его щеки.

Мы еще не ушли далеко, вернуться можно было очень быстро. Где-то в темноте – убежище безосколочных, там укрываются люди, которые заслуживают стать свободными. Я не смогу спасти их всех. Но смогу спасти очень многих.

– Решено. – Я резко встал на ноги. – Давай устроим переворот в Империи.

Императорский остров

Первым делом надо было забрать Уфилию из ее гнезда. Баян карабкался следом за мной вверх по крыше.

– Ты уже такое делала?

– Делала.

– А ты немного сумасшедшая, знаешь об этом? Интересно… – Он шумно выдохнул и потянулся к следующему выступу. – Твоя мать тоже такой была.

Я бы хотела, чтобы она была моей матерью, но увы. Судя по ее дневнику, она была вполне обычной девушкой, но она состарилась перед тем, как вышла замуж за моего отца. Что-то, видно, случилось в тот промежуток времени.

Остальную часть пути Баян молчал и полностью сконцентрировался на подъеме.

Кованый железный прут был на месте. Свесившись с края крыши, я увидела Уфилию. Она лежала в своем гнезде, свернувшись калачиком и прикрыв нос хвостом, ее крылья были плотно прижаты к бокам.

– Уфилия! – шепотом позвала я. – Ты идешь со мной.

Причин говорить шепотом у меня не было, разве что я была не уверена в качестве собственной работы. Если я плохо изменила команды, она проснется и поднимет тревогу. Или отец, то есть император, уже вернул ее прежние команды.

Уфилия пошевелила ушами, да и только. Ветер унес мой голос.

Страх не должен победить.

Я предприняла вторую попытку, и на этот раз заговорила громче и увереннее:

– Уфилия, просыпайся и пойдем со мной.

Конструкция встала и расправила крылья. Два быстрых взмаха, и она уже сидит на крыше и смотрит на меня своими янтарными глазами. Тревогу она поднимать не стала.

У меня за спиной удивленно пискнула Хао.

– Нет. – Я отставила руку назад. – Теперь мы на одной стороне.

– Даже с Уфилией и Маугой на нашей стороне, боюсь, нам не одолеть Тиранга, – засомневался Баян. – Тиранг силен, и в его распоряжении конструкции Воин.

– Если у тебя есть идея получше, поделишься, когда спустимся на твердую землю.

Мы вернулись на балкон Баяна и привели с собой Уфилию.

– Мы можем вытаскивать осколки из всех нападающих на нас конструкций. Будем по возможности менять их команды. Я покажу, как меняла команды Лазутчиков. Думаю, команды воинов мало чем отличаются. Мы справимся. Конструкции сильные, а мы – умные. Мы можем их контролировать. Главное – прорваться через них к императору.

– Да, плевое дело, – сказал Баян.

Но я знала, что он взял этот тон, потому что боялся. Мне это было знакомо.

– Я не говорила, что будет легко.

Баян отряхнул ладони, как будто так пытался избавиться от страха:

– Извини. Я знаю, ты права. Знаю, что, если я хочу начать жить нормальной жизнью, это единственный путь и его надо пройти. Когда мне приходилось соперничать с тобой за благосклонность отца, это уже тогда было достаточно тяжело. Но это… свержение императора. Твои предки были на такое способны. Или Аланга.

– Повторяю: я – не Сукай. Я – копия.

– В наше время не существует никого ближе к их династии, чем ты. – Баян тряхнул головой. – Пошли за Маугой, пока я не передумал.

Я взяла его за руку, и наши пальцы переплелись. Это было так же естественно, как дыхание.

– Спасибо, – сказала я.

На этот раз Баян не пытался отделаться глупой шуточкой. Он просто посмотрел на наши руки, и его лицо стало серьезным. В такие моменты его сходство с императором становилось особенно заметным.

Император создал копию себя молодого, собрал ее из неизвестно какого количества людей. И все равно Баян был не таким, как он.

– Мне жаль, что мы не смогли стать друзьями, – сказал он и крепче сжал мои пальцы.

– Время еще есть.

Улыбка Баяна была печальной и одновременно насмешливой.

– Сказала она, перед тем как они отправились на битву со своим создателем.

– Никогда не поздно. – В ответ я стиснула его пальцы.

Мы послали вперед Хао, а через некоторое время и сами выскользнули в коридор. Уфилия не отставала.

По мере приближения к комнате Мауги запах его логова усиливался. Ладонь Баяна стала скользкой, но я не была уверена, чей это пот: мой или его. В любом случае мы крепко держались за руки.

Если бы я раньше забыла о своей гордыне, давно бы догадалась, что наше с Баяном соперничество – дело рук императора. Он манипулировал нами обоими, а я поддалась на его манипуляции.