Каппадокия и ее «сирийцы» слились в единое целое, как это произошло с мариандинянами, пафлагонцами и азиатскими фракийцами или вифинийцами — греками с Геллеспонта. Бывшая Вторая Иония была известна грекам как Даскилей, и эта огромная сатрапия платила в качестве дани 360 талантов. Собственно Иония включала также магнесийских и эолийских греков, а также карийцев, ликийцев, милийцев и памфилийцев, которые уже не входили в сатрапию Карка. Расширившаяся административная единица могла позволить себе платить 400 талантов, тогда как 500 талантов не были слишком большой суммой для сатрапии Сарды, которая теперь объединяла в себе в добавление к лидийцам мисийцев, ласонцев, кабалиев и гитеннов.

Согласно Геродоту, лидийцы, карийцы, каунцы и мисийцы говорили на одном языке, но пользовались не совсем одними и теми же буквами. Вскоре после того, как греки позаимствовали алфавит у финикийцев, по крайней мере к середине VIII в. до н. э. фригийцы, в свою очередь, позаимствовали алфавит у восточных греков. «Золотой» Мидас, соперник ассирийского Саргона, оставил запись в Тиане (Каппадокия) и на своей гробнице в Городе Мидаса. Так как он говорил на индоевропейском языке, схожие звуки легко могли быть представлены схожими буквами. Несколько позже памфилийцы позаимствовали западный вариант алфавита для своего кавказского языка.

Три других народа, говорившие на кавказском языке, последовали другому принципу; они позаимствовали такие буквы, которые приблизительно подходили для их звуков, но приспособили или изобрели новые буквы для более многочисленных гласных и дополнительно носовых гласных, которыми был так богат их язык. Их первыми стали использовать в своем языке карийцы, который нам известен главным образом по нацарапанным именам наемников, служивших фараонам Двадцать шестой династии в Египте, и по нескольким монетам и более официальным надписям, относящимся к раннему периоду эпохи Ахеменидов.

Лидийцы позаимствовали или адаптировали свой алфавит из двадцати шести букв у жителей острова Родос. Краткие надписи на вазах или постройках относятся к местным царям, но все более длинные надписи сделаны в период Ахеменидов. Одна надпись из Сард сделана в годы правления Артаксеркса II на двух языках — арамейском и лидийском и помогает нашей расшифровке, но еще нельзя утверждать, что эти надписи можно прочитать свободно. У двадцати шести ликийских букв есть много общего с лидийскими, но лишь начальные буквы или монограммы царских имен на монетах указывают на то, что они использовались так давно. Достоверные надписи, которых в настоящее время насчитывается сто пятьдесят, следует отнести ко второй половине V или IV в. до н. э.

Все эти надписи все еще находятся в процессе расшифровки. Значение их символов можно узнать из кратких надписей, сделанных на двух языках — греческом и лидийском, греческом и ликийском, греческом и арамейском, или из транслитераций греческих или иранских имен. Они устанавливают значение некоторых слов и дают мимолетное представление о структуре языка. Несмотря на соблазнительное сходство с индоевропейской системой, кажется несомненным, что мы имеем дело с кавказскими языками, возможно далекими родственниками халдейского и настоящего хеттского языков. Это явствует из широкого использования носовых звуков и назализованных гласных и вспомогательного характера некоторых звуков, создающих трудности при транслитерации иностранных имен, которые следует писать через «б» или «п», «д» или «т», «г» или «к». Это еще более отчетливо видно в грамматике (если ее таковой можно назвать), в которой отсутствует изменение формы слова в нашем понимании и понятие рода, а есть различие между одушевленным и неодушевленным предметами; в ней глагол совершенно иначе указывает на отличия знакомой нам категории наклонения и времени.

Геродот приводит нам некоторые особенности языка кавнийцев, которые принадлежали этой группе народов. Они слыли людьми, которые находят себе главное развлечение в том, чтобы устраивать поединки «кто кого перепьет» — мужчины, женщины, дети в своих компаниях по отдельности. Можно было наблюдать занятную церемонию, когда они изгоняли чужеземные религии и богов за пределы своей территории при полном параде, потрясая в воздухе мечами.

Из сатрапий постоянно тек в казну серебряный ручеек, оцененный Геродотом как 9880 эвбейских талантов, которые, очевидно, были равны 7600 вавилонским талантам. Подсчитывая вместе с ним соотношение золота к серебру как тринадцать к одному, можно получить, что золотой песок из Индии составлял 4680 эвбейских талантов, а всего — 14 560 талантов. Наше недавнее изменение цен на золото усугубляет трудность древних изменений этих цен и делает совершенно невозможным вычислить эту сумму в современных цифрах, но, если мы назовем цифру около 20 миллионов долларов с покупательной способностью в несколько раз большей, мы можем составить себе некоторое представление о богатстве персидских монархов.

Малая часть этой огромной суммы возвращалась в сатрапии. Существовал обычай переплавлять золото и серебро и наливать их в кувшины, которые затем разбивали, а слитки хранили. Лишь из небольшой части драгоценных металлов чеканили монеты, и в этом случае это делалось для найма чужеземных солдат и подкупа иностранных государственных деятелей. Так что, несмотря на вновь добытые драгметаллы, из империи быстро вытекало золото и серебро. Наши документы, найденные в Вавилонии, недвусмысленно свидетельствуют о снижении использования драгоценных металлов. На время кредит делал возможным продолжение бизнеса, но неразумное требование реального серебра при уплате налогов привело все возраставшее число землевладельцев к ростовщикам, которые давали деньги в обмен на залог — использование поля или раба, труд которого таким образом пропадал до погашения невероятного долга. Так как отчеканенные деньги стали редкостью, хранившейся у ростовщиков, кредит подпитывал рост инфляции, а быстро растущие цены делали ситуацию еще более невыносимой.

Глубокие перемены, навязанные Ксерксом и смутно различимые в немногих документах из Вавилонии, которые пережили разрушение Вавилона, кажутся совершенно застывшими в более многочисленных переменах времен правления Артаксеркса. Впервые большая часть земель, которой владели граждане, находилась в руках персов, хотя время от времени мы узнам о «доле», по-прежнему принадлежавшей бывшему владельцу. Существовала тенденция включать в состав судей в основном персов. Появляется большое количество новых чиновников (обычно с персидскими титулами) с персидскими именами (хотя у их отцов они могли быть вполне вавилонские), но так же часто их помощники были рабами. Вавилония стала поистине многоязычной страной, так как в ней широко распространены иранские, египетские, арамейские и еврейские имена. Естественно, нас прежде всего интересует большая еврейская колония, но другие этнические группы расселены в «Доме тирийцев», «Доме киммерийцев» и т. п. Но самое значительное изменение состоит в сборе новых налогов новыми чиновниками. В Персеполе мы видели блестящее шествие покоренных народов, несущих свои дары Дарию и Ксерксу к новогоднему празднику. Вавилонские документы представляют собой обратную сторону этой картины; «дар царскому дому» добавлен как нечто само собой разумеющееся к другим обременительным налогам и был включен в общий итог без каких-либо комментариев. Мы можем увидеть, как землевладельцы занимают деньги на уплату налогов и «подарок» под 40 % в год (удвоенный стандарт 20 % со времен Хаммурапи) у таких ростовщиков, как семья Мурашу из Ниппура, архивами которой нам посчастливилось обладать. Тем временем доход с отданных под залог земель шел в карман ростовщиков до тех пор, пока владельцы не теряли право собственности на землю. Когда дополнительные поля возвращались государству ввиду невозможности уплатить налоги, они на самом деле сдавались в аренду коррумпированными чиновниками тем же самым ростовщикам! Персидские землевладельцы были освобождены от этого гибельного налогообложения не больше, чем местные жители. Неизбежным результатом стало то, что весь этот период представляет собой перечень восстаний угнетенных подданных.