class="p1">Споры о том, не выдумал ли Иосиф историю Масады, прекратились в 1832 году, когда Э. Робинсон однозначно идентифицировал руины в районе Мертвого моря как останки Масады.

В 1930-х здесь начались систематические раскопки, которые в итоге подтвердили потрясающую точность описания Иосифом Флавием этой крепости. Найденные на территории крепости каменные таблички с именами, которые использовались для жеребьевки с целью выбора десяти исполнителей последней воли защитников, вроде бы окончательно сняли все вопросы.

Это стало еще одним доказательством того, что Флавию можно верить. По меньшей мере там, где он не выглядит слишком уж пристрастным.

Глава 12. Что это было? Чья победа? Кто побежден?

Победа над Иудеей, вне сомнения, имела огромное военное, политическое и моральное значение для Рима, продемонстрировав как покоренным народам, так и противостоящей Риму Парфии и ее союзникам всю мощь империи и бессмысленность любых попыток ее оспаривать. Важность этой победы для империи видна хотя бы по тому, что в честь нее были отчеканены монеты с надписями «Iudaea devicta» и «Iudaea capta» («Иудея побеждена» и «Иудея пала»). Иудея изображена на этих монетах в виде скорбящей женщины, сидящей под пальмовым деревом, по другую сторону которого стоит римский воин в доспехах (вероятно, олицетворяющий Тита), а на оборотной стороне изображен профиль императора Веспасиана[60].

Вне сомнения, поражение восстания нанесло огромный удар как по евреям Иудеи, так и по многочисленным еврейским общинам, которые к тому времени существовали по всей территории империи, и многие правители Рима всячески поощряли их возникновение, считая евреев важнейшим рычагом развития торговли и ремесел.

Прокатившаяся по разным странам волна еврейских погромов привела к тому, что в ряде мест, где еврейские общины были особенно сильны и многочисленны, евреи взялись за оружие и под влиянием бежавших из Иудеи зелотов попытались отомстить за разрушение Храма и Иерусалима и создать квазиавтономные анклавы. Иосиф пишет о том, что такие восстания прокатились прежде всего по Египту и сопредельным с ним странам, но все они были жестоко и довольно быстро подавлены римлянами. Больше того — они лишь усилили антиеврейские настроения в этих странах и гонения не только на евреев, но и на иудаизм, следствием чего стало разрушение в 73 году стоявшего неподалеку от Мемфиса «храма Ония» — почти точной копии Иерусалимского храма, построенной примерно в 160 году до н. э.

В самой Иудее, согласно Иосифу, вся земля после поражения Великого восстания была объявлена собственностью императора, а те, кто на ней жил и работал, превращались в ее арендаторов. Однако историки подвергают эту версию сомнению и более склонны доверять тем еврейским и римским источникам, из которых следует, что под такую санкцию попали лишь земли, чьи хозяева либо погибли во время восстания, либо были уличены в активном участии в боевых действиях против римлян. Да и эти «отчужденные» в пользу императора земли продавались как представителям эллинизированного населения, так и евреям, либо раздавались в награду желающим здесь поселиться римским солдатам, в результате чего на территории Иудеи появились новые крупные землевладельцы, жившие за счет сдачи своих угодий в аренду. Часть территории страны все равно оставалась пустынной и была занята кочевыми арабскими племенами, стада которых окончательно уничтожили недавно располагавшиеся на ней сельскохозяйственные угодья.

Если до начала Иудейской войны еврейское население составляло порядка 75 процентов населения страны, то после ее окончания оно сократилось примерно до двух третей, а доля языческого населения соответственно возросла — как и уровень его благосостояния по сравнению с еврейским.

Кроме того, на всех евреев империи был введен специальный налог в две драхмы, которые они должны были отчислять на храм Юпитеру Капитолийскому (что было особенно унизительно!), как ранее отчисляли в Иерусалимский Храм, и это — первый из известных нам в истории чисто еврейский, изначально дискриминационный налог. Впоследствии практика взимания таких налогов станет практически повсеместной.

Еще одним результатом поражения Великого восстания стало почти полное исчезновение ессеев, саддукеев и зелотов, и таким образом все вопросы налаживания заново экономической и религиозной жизни народа оказались в руках прушим — фарисеев, центром которых, как уже говорилось, стала академия в Явне, выпрошенная р. Йохананом бен Заккаем у Веспасиана. Именно здесь начали разрабатываться принципы сохранения еврейского народа в условиях отсутствия государства и Храма, бывшего тем духовным центром, который объединял евреев, где бы они ни жили.

То мрачное состояние духа, которое владело евреями в первые годы после восстания, хорошо отразилось в рассказе Талмуда о том, что многие в те дни в знак скорби по Храму и из-за того, что невозможно совершать жертвоприношение, решили совершенно отказаться от употребления вина и мяса. На что один из ближайших учеников р. Йохананна бен Закая, р. Иехошуа, заметил, что в таком случае надо отказаться и от хлеба, так как невозможно выполнить заповедь о мучном приношении, и от плодов, так как потеряла смысл заповедь о принесении плодов первого урожая. Да и воду не нужно пить, ибо невозможно возлияние воды на жертвенник. И после того, как р. Иехошуа сказал, что «не скорбеть нельзя, ибо постигла нас кара (Всевышнего), но и предаваться чрезмерной (абсурдной) скорби не следует», вопрос о полном запрете на употребление вина и мяса был снят с повестки дня.

Однако такие мыслители, как Э. Ренан, справедливо видели в гибели Иерусалима и Храма победу прежде всего экзистенциальную — победу римской, западной цивилизации с ее упорядоченным гражданским обществом над цивилизацией еврейской, в которой Бог и одновременно свобода индивидуума ставились выше порядка и подчинения какой-либо власти; победу рациональности над мистицизмом и религиозным фанатизмом.

«Победа была и в самом деле полная, — пишет Ренан. — Полководец нашей крови, нашей расы, человек такой же, как и мы, во главе легионов, в которых мы нашли бы, если бы имели возможность проследить это, многих из наших предков, сокрушил твердыню семитизма, нанес теократии, этому грозному врагу цивилизации, самое великое поражение, какому она когда-либо подвергалась. Это был триумф римского права, или скорее рационального права, чисто философского творения, которое не предполагает никакого откровения, над еврейской Торой, плодом исключительного откровения… Каждая победа Рима была прогрессом разума; Рим внес в мир принцип, во многих отношениях стоявший выше еврейского принципа, — я говорю о светском государстве, которое основывается на чисто гражданском познавании общества. Всякий патриотический порыв заслуживает уважения; но зелоты были не просто патриотами; они были фанатиками, сикариями невыносимой тирании. Они хотели сохранить во всей его силе кровавый закон, который разрешал побивать камнями неблагомыслящего человека. Они отвергали общее право, светское, либеральное право, которому нет никакого дела до верования индивидуумов. Рано или поздно из римского права должна была выйти свобода совести, тогда как из