– Не знаю, – выдавил, наконец, Митчел. – По-моему, МэттФаррел ничего не сказал.

– А его мать? Как ты ее встретил? – настаивал Калли. – Гдеэто было? Какая она?

– Мы едва друг друга знали, – процедил Митчел холодным,резким тоном, предупредившим Калли, что эту тему лучше оставить в покое. –Познакомились, когда я отдыхал на островах. День-другой провели вместе, но тутобнаружили тело моего брата. Я вылетел в Чикаго и напрочь о ней забыл.

А вот это уже прямая ложь. Постыдная же правда заключалась втом, что он безумно тосковал по ней с той минуты, когда она оставила егостоящим на пристани Сен-Мартена, и до того Дня, когда он встретил ее наблаготворительном вечере и обнаружил, какая она на самом деле тщеславная,мелкая дрянь! В коротком интервале между прощанием и новой встречей емудовелось пережить все унизительные мысли и сожаления, болезненное желание инедоумение человека, который потерял то, что так отчаянно жаждал и самоуверенносчитал своей собственностью.

Умом он понимал, что, предпочтя оставить Сен-Мартен вместе сбойфрендом, вместо того чтобы встретиться с ним на пристани, Кейт верила, чтосделала правильный выбор. Понимал, и все же опьяненный мозг не мог осознать,почему она не сообразила, что правильный выбор – это он, Митчел Уайатт.

Он знал, что единственный разумный способ справиться сситуацией – забыть обо всем и начать новую жизнь, а единственный способ забытьобо всем и начать новую жизнь – выбросить из головы все мысли о Кейт. И все жеупорно подвергал себя сладостной пытке воспоминаний. Он, как никто, умевшийсправляться с тревожащими эмоциями и душить по-настоящему болезненные, немог... нет, не хотел навсегда забыть о Кейт Донован и покончить с этим.

Кейт предпочла своего бойфренда. Ушла с другим, и рана досих пор была свежа.

Митчел не мог уснуть по ночам, пытаясь понять, почемупотерял ее, гадая, как можно было предотвратить беду. И так продолжалось, дажекогда он понял, что вел себя как отвергнутый любовник с разбитым сердцем:клише, которое раньше, по его мнению, никоим образом не могло относиться кнему.

И все мгновенно кончилось в ту ночь, когда он обнаружил, чтоона – невеста Эвана Бартлетта, когда увидел, что она шествует к нему скокетливой улыбкой. Абсолютная фальшивка... а он влюбился в нее. На вилле вАнгилье всего через три часа после встречи он так безумно хотел ее, чтопозволил вытянуть из себя информацию об Уильяме, а потом галантно предложилподождать до следующего дня, щадя чувствительность этой особы, отказавшейсяспать с ним в номере, снятом ее бойфрендом.

Но хуже, гораздо хуже был тот факт, что на следующий день вотеле он позволил ей одурачить себя настолько, что признал, будто чувствуетнекую «магию». И что всего омерзительнее, сам в это поверил.

Всего за два коротких дня Кейт Донован сумела обнаружить внем слабость, о существовании которой Митчел и не подозревал: наивную, глупую,сентиментальную доверчивость, сама мысль о которой наполняла его отвращением ксебе. Стыд и это отвращение были единственными эмоциями, которые он теперьиспытывал при упоминании ее имени. Поняв, что она собой представляет на самомделе, он легко забыл эту женщину. Но так и не сумел забыть, что был в ее рукахпокорной марионеткой.

С той ночи прошло почти три года. Несколько раз он бывал вЧикаго, но имя Кейт упоминалось лишь дважды. На следующий день послеблаготворительного вечера Мэтт небрежно осведомился о причине стычки между Кейти Митчелом, и тот коротко ответил, что эта тема закрыта. Навсегда.

Через пару месяцев после этого разговора Митчел сноваприлетел в Чикаго повидать больного деда, и тетка Оливия настояла, чтобы онсопровождал ее на ужин в загородный клуб «Гленмур», основателями и членамикоторого были Уайатты, и где она могла править бал в столовой и одновременнодемонстрировать окружающим племянника. Как уже успел обнаружить Митчел, ОливияХиберт оказалась не только источником всех светских сплетен, но и повсюдусчиталась непререкаемым авторитетом по всем темам, касавшимся предков, связей идеятельности пяти поколений истинной чикагской аристократии. Она действительнобыла истинной живой энциклопедией, содержавшей сведения о пяти поколенияхсливок чикагского общества, начиная от давно усопших предков и кончая нынешнимиподростками. Бездетная вдова, не знавшая, чем заполнить жизнь и нагрузитьактивный мозг, она посвятила себя судьбам окружающих и, к изумлению Митчела,была крайне точна в своих описаниях. Как бы давно ни случилось то или иноесобытие, она прекрасно помнила даты, людей, разговоры и еще многое другое,причем настолько подробно, что Митчел не раз наблюдал, как знакомые частенькоостанавливались рядом с ней и просили ответить на вопрос или подтвердить тотили иной факт. Остальные жаждали услышать последнюю сплетню, и она была счастливаугодить и тем и другим. Но горе тому, кто пытался уличить ее в неточности! Ввысшем обществе Чикаго она считалась чем-то вроде Гедды Хоппер или Лиз Смит[10] с той разницей, что в отличие от них презирала недоказанные слухи илипреувеличения. Как ни любила она сплетни, все же превыше всего цениладостоверность.

Очень часто она пыталась поделиться сведениями с Митчелом,который неизменно скрывал скуку за вежливой улыбкой. Но когда во время ужина в«Гленмуре» она попыталась вытянуть сведения о Кейт, реакция изумила самогоМитчела. Оливия затронула эту тему после ужина, доев крем-брюле, но при этомприняла такой невинный вид, что Митчел сразу сообразил: тетка прекрасно поняла,что ступает по тонкому льду. Опустив глаза, она потянулась за салфеткой, изящнопромокнула губы и с деланной небрежностью заметила:

– Когда ты в последний раз был здесь, я познакомила тебя сКейт Донован, невестой Эвана Бартлетта. Помнишь ее? Это было наблаготворительном вечере в пользу детской больницы.

Вместо того чтобы кивнуть, Митчел откинулся на спинку стулаи молча уставился на нее.

– Так вот, они больше не обручены, – продолжала она,встречаясь с его напряженным взглядом и снова прижимая к губам салфетку. –Через несколько недель помолвка была разорвана. Если верить слухам, Эван иГенри решили, что она недостойна войти в семью Бартлеттов. Он встречается сдругими женщинами и распространяет крайне неджентльменские сплетни о Кейт. Я немогла не заметить несколько напряженную атмосферу на благотворительном вечере,особенно когда представила тебя Кейт... словно вы с ней уже были знакомы иуспели поссориться. Это правда?

Митчел, не отвечая, знаком велел официанту принести счет.Оливия мгновенно помрачнела.

– А я надеялась выпить с тобой по бокальчику хереса, каквсегда, когда мы ужинаем вдвоем. Разве ужин закончен?

– Надеюсь, мы больше не затронем эту тему? – парировалМитчел, просматривая счет.