тушу в сетку, в которую собирала принесенную дичь. Полдюжины пар длинных ушей теперь свисали до земли. – Тебе нужно выражаться конкретно.

– Она хочет бросить вам Вызов.

– Она так сказала?

– Нет. Но я могу сказать, что она причастна к тому, что вчера сделала та девушка.

– Девочка видела, как умерла ее подруга, – сказала Тамура совершенно серьезно. – Мы тренировали ее, но ты знаешь разницу между тренировкой и настоящим боем. Конечно, она расстроена. Я ее мать, и она принесла свое горе мне, как и должна была.

– Это нечто большее. – Гретти разочарованно покачала головой. – Думаете, такая молодая воительница, одна из ваших собственных дочерей, стала бы противостоять вам, если бы кто-то не подговорил ее на это? Эти слова принадлежали не ей. Бохара была ее капитаном всего несколько дней. Подумайте об этом.

– Не будь смешной. Бохара никогда бы не предала меня. Мы вместе были в Фингернейле. И ты забыла, что она была моим секундантом?

– Вы вместе служили в Фингернейле почти десять лет назад.

– Девять, и мы служили там два года, так что с тех пор прошло всего семь. Ты думаешь, женщины забывают о своей верности за семь лет? Скажи мне, сколько лет прошло с тех пор, как ты служила Кхаре? Держу пари, ты можешь сказать мне с точностью до дня.

– Те самые семь лет, – сказала Гретти, ее взгляд горел огнем, – с тех пор, как вы убили ее.

Тамура осознала свою оплошность, но не позволила сожалению проявиться на своем лице. Она сохранила бесстрастность и резкий голос.

– И ты предпочла бы стать ее советницей, да. Думаешь, я не знаю об этом? Я хочу сказать, что…

– Ваше мнение мне известно, – сказала Гретти, и в ее голосе кипел настоящий гнев, пожалуй, самый яростный, что Тамура когда-либо слышала от нее. – А вот мое. Вы знаете, что я предпочла бы переплыть Соленую Пасть на ржавом щите, чем быть королевой. Но Бохара другая. Я думаю, у нее могут быть планы насчет вас, которые вам не понравятся.

– Ты уверена?

– Нет. Я не уверена. Просто прошу быть внимательной. Наблюдайте за ней. Примите свое собственное решение. Вернитесь ко мне и скажите, что она все еще с вами, и мы больше никогда не будем вести этот разговор.

Наблюдая за Бохарой в следующие несколько дней, Тамура вынуждена была признать, что та изменилась. Она всегда принимала активное участие в обучении девушек, но теперь, казалось, она сплачивала их ради себя, а не ради королевы. Когда Тамура шутила, Бохара смеялась, но как только ей казалось, что королева отвернулась, ее лицо снова становилось задумчивым и невеселым. Когда она не знала, что за ней наблюдают, она обводила взглядом лагерь, что заставляло Тамуру нервничать – что она ищет? За чем следит? Каждая из этих вещей может быть пустяком, подумала Тамура. Но все вместе они вызывали беспокойство. Лучше действовать, пока они не превратились во что-то другое.

Три дня спустя, в тихой безопасной обстановке собственного шатра, Тамура сказала Гретти:

– Хорошо. Я думаю, что Бохара что-то замышляет. Как ты думаешь, что мы должны с ней сделать? Убить ее?

Ее советница отреагировала спокойно, но на ее лице отразилась неприятная эмоция, что-то между разочарованием и отвращением.

– Неразумно. Она, в конце концов, одна из ваших самых надежных капитанов.

– Это ты сказала мне, что она задумала захватить власть!

– Я сказала, что она может это сделать. И, похоже, что вы согласны.

– Не могу не согласиться, – раздраженно сказала Тамура. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Отправьте ее в Ущелье Скорпиона.

В некотором смысле Скорпика существовала только благодаря Ущелью Скорпиона. Скорпика была создана во время Великого Договора, чтобы наградить лучших воинов мира собственным государством, отличной охотой и свободными землями. Взамен эти воительницы жили на берегу того места, откуда, согласно преданиям, было совершено единственное нападение на королевства. Высокие горы на северо-востоке страны образовывали естественную стену между Пятью Королевствами и всем, что могло находиться за их пределами. Единственным путем через стену был один узкий горный проход. Они назвали его в честь Вечного Скорпиона.

Все эти столетия охрана ущелья была для скорпиканского воина таким же двухлетним назначением, как и для любого другого, за исключением того, что исполнялось оно в пределах границ страны, а не за их пределами. Воительницы, приписанные к ущелью, охотились, отдыхали, тренировались, играли. Но поскольку Бледных не замечали веками, единственное, чего никогда не делали стражницы – не сражались. Как рассказывали вернувшиеся воительницы, большую часть времени они проводили за игрой в кости, сделанные из фаланг пальцев, и почти беспрерывно обменивались друг с другом одним и тем же немногочисленным имуществом.

– Туда? – Голос Тамуры был полон сомнений. – Она одна из наших лучших воительниц. В ущелье никогда ничего не происходит, и, по воле Скорпиона, никогда не произойдет. Будет очевидно, что это наказание.

– Нет, потому что там служит женщина, которую она любит. Ее зовут Сефиха. Продлите поручение Сефихи, пошлите к ней Бохару и объявите, что это награда за хорошо выполненную работу.

– Она все поймет.

– Все поймут. Но все достаточно правдоподобно, и они смирятся с этим. Каждый сохранит репутацию.

Тамура нехотя кивнула. Она потянулась, чтобы взять Гретти за руку, но женщина замешкалась, прежде чем вернуть жест, и ее пожатие было слабым и неуверенным.

– О, только погляди, – усмехнулась Тамура, рассерженная таким пренебрежением. Она ненавидела, когда ей напоминали, что Гретти просто терпит ее. В глазах этой женщины она никогда не сравнится с Кхарой, убийцей ее матери. – Так хочется, чтобы Бездевичье закончилось, и ты наконец избавилась от меня.

– Конечно, я хочу, чтобы это закончилось. Если этого не произойдет, мы все обречены, – сказала Гретти.

– Я знаю, – огрызнулась Тамура. – Если говорить о вещах, которые мы хотим закончить, то я думаю, что наш разговор закончен. – Она указала на полог шатра, и Гретти, небрежно пожав плечами, ушла.

Но в ту ночь Тамура не переставала думать о словах Гретти. Не о Бохаре и ущелье, а о самом Бездевичье и о том, что ее окончание будет означать для всех них.

Конечно, она хотела, чтобы Бездевичье закончилось. Она должна была верить, что так и будет. Однажды она снова увидит лица молодых воительниц, говорила она себе. Она споет колыбельную песню для них. Она вложит луки, копья и мечи в руки молодых девушек, только что впервые узнавших, что значит быть воином, быть частью этой гордой и могущественной традиции. Лучшие дни Скорпики не могли остаться позади. Они должны быть впереди. Всякий раз, когда она ослабевала, когда ей казалось, что она больше не в силах выдерживать