способом удержать Эминель рядом было одно: показать девушке ее собственную слабость так, чтобы она не скоро это забыла.

Пришло время встретиться с королевой Арки вживую. Сессадон знала, что, несмотря на более чем столетнее пребывание на земле, та была все так же полна сил, как и прежде, благодаря жизненной силе, которую черпала из стольких всемогущих девушек. И теперь, когда до третьего Обряда Солнца в период Бездевичья оставались считаные месяцы, она начала свой путь.

Когда Сессадон справилась о том, что случилось с Мирриам, ее бестолковой дочерью и неверным мужем, она была потрясена тем, как все обернулось. Она знала, что королева всегда была немного неадекватной, но никогда бы не подумала, что она настолько безжалостна, чтобы убить собственную дочь и украсть ее земной облик. Она вызывала у нее отвращение, и вместе с тем невольное восхищение. Сессадон уже не терпелось убить Мирри, или как там ее теперь называли, сейчас, когда она ходила по земле в другом теле. Это так волновало. А когда Сессадон завладеет всей этой украденной жизненной силой, кто знает, что сможет ее удержать? Ничто, подумала она. Совершенно ничто.

Даже за пределами Арки Мирри посылала сигнал, который легко было обнаружить на любом расстоянии, – резонанс окружающей магии, который гудел и жужжал. Должно быть, у нее была псама, зачарованная так, чтобы вмещать в себя огромное количество песка, питающего ее магию во время путешествия. Может, у Сессадон и не было псамы, но у нее было гораздо, гораздо большее.

Все, что потребуется, – это путешествие. Она и девочка будут присутствовать на Обрядах Солнца, занимая свои места, когда придет время. Стоя рядом с теми, кто должен был пасть, чтобы род Сессадон, род Эминель, возродился. Тогда те, кто должен пасть, падут. Все это разворачивалось перед Сессадон как ровная зеленая равнина, по которой можно было идти, светлое будущее сияло на горизонте.

31

Приманка

Из Паксима в Сестию

Сессадон, Мирри, Эминель

На свободных равнинах Паксима, на ночном небе, где знакомые звезды располагались в незнакомых ракурсах, королева Арки отчаянно скучала по своей королевской страже. И не только потому, что ей нравилось смотреть на них – а ей нравилось смотреть на их прекрасные скорпиканские лица, как на солнце, – но и потому, что их надежное присутствие успокаивало в такие ночи, как эта, наполненные необъяснимыми звуками в темноте. Впервые на пути в Сестию ей пришлось обходиться без королевской стражи, и ей это не нравилось.

Саркх и остальные умерли два года назад, но рана все еще была свежа. Скорпиканки были честными, стойкими, надежными во всех отношениях, как и полагается воинам. Арканцам нельзя было доверять, кем бы они ни были. Ее возвращение с последнего Обряда Солнца окончательно подтвердило эту мысль. Она слышала, что другие королевы собирали королевскую гвардию из своих подданных, как только Скорпика призвала своих воинов домой, но поскольку она не доверяла никому во всей Арке, никакая стража не могла обеспечить ее безопасность лучше, чем она сама.

Конечно, все считали, что она впервые участвует в Обряде Солнца; именно дочь Миррида, а не мать Мирриам, считалась их королевой. Поэтому она сидела, слушая бесконечные описания, предупреждения, инструктажи, и позволяла своим мыслям блуждать. Без Королевской охраны, особенно когда отношения между королевствами становились напряженнее с каждым днем, они предупреждали ее, что дорога стала опасной. Конечно, самые обычные трудности ей не грозили. По обычаю она спала одна в маленькой палатке, а другие палатки ее свиты располагались кольцом вокруг ее шатра. Мирри притворялась дочерью, перенимающей обычай своей матери – она поступала так во многом, – и повторение успокаивало ее. Все было в порядке. Чем выше по рангу были придворные, тем ближе их палатки располагались к шатру королевы, а слуги, погонщики и паломники располагались на своих местах.

В самом ближнем кольце, на расстоянии вытянутой руки от ее собственного шатра, спали две последние всемогущие девушки высокого происхождения, оставшиеся в стране. Она отказалась взять другого мужа взамен неверного Эвера, и больше не было кандидатов в маги, которых можно было бы спонсировать, поэтому эти молодые женщины были важны для поддержания равновесия среди придворных матрикланов. Она публично хвалила и Архис, и Элиф, воздавала им почести, позволяя всем думать, что они претендентки на королевский титул. Все считали, что это самые молодые из всех оставшихся в Арке всемогущих: одной восемнадцать лет, другой семнадцать.

Мирри, конечно, знала, что где-то есть младшая всемогущая. И это очень беспокоило ее. Прошло уже много лет с тех пор, как Пом и Аламаж исчезли, и каждая следующая Ищейка и Приносящая, которых она посылала, докладывала, что все следы исчезли. Но ведь девочка должна где-то быть, не так ли? Если только она не умерла, но что может убить всемогущую девушку, чья сила была достаточно велика, чтобы скрывать ее? Возможно, королеве нужна была еще одна пара Ищеек, причем лучшая. В какой-то момент девушка оступится, покажет свою силу. Вечно прятаться невозможно.

Если Мирри надоест править – а может ли такое быть? – Архис или Элиф были ее единственными вариантами. Она сама была племянницей предыдущей королевы, дочерью сестры, и хотя кровь помогала в таких ситуациях, только талант имел значение. Она наблюдала за этими девушками всю их жизнь, ведь они родились в лучших матрикланах при дворе. Они произносили заклинания еще до того, как научились ходить. Как только они произносили свои первые настоящие слова – не просто мама и молоко, а свет и дыхание, – вскоре начинались испытания.

Архис была старшей из них, с седой прядью в волосах и ужасным шрамом на руке. Шрам она заработала во время обычного испытания всемогущества: в возрасте восьми лет ее заперли в замкнутом пространстве с тигром, бараном и медведем. Она вышла победительницей, чудом оставшись в живых, и ее целительских способностей едва хватило, чтобы вернуться к жизни. Теперь она была дерзкой молодой женщиной, уверенной в себе, непредсказуемой. Некоторые считали, что седая прядь в ее волосах – знак Вельи, что она достойный маг; королева, присутствовавшая на ее испытании, полагала, что это место, где коготь медведя вонзился в ее череп.

Элиф, напротив, была мрачной и сосредоточенной. Ее таланты были сильны – в том же испытании она просто парила вверху, пока тигр и медведь нападали на барана, а затем использовала магию разума, чтобы настроить хищников друг против друга, – но она использовала свою магию экономно, как будто она могла иссякнуть. Когда она все же использовала заклинание, то делала это медленно и обдуманно, почти как перфекционист. В глубине души королева, известная