проявил слабость, пусть поручит вытрясти зерно своему аппарату и доведет эту продразверстку до конца.

Воцарилась мертвая тишина. Прилюдный выговор старшему по чину был невиданным делом. Но Михаил Сергеевич прекрасно знал расклад в Политбюро. Брежнев сам постоянно давал понять, что он не очень доволен правительством: оно не справляется, Центральному комитету приходится подменять Совет министров. Это было скрытой формой критики Косыгина.

После церемонии Брежнев позвонил Горбачеву:

– Переживаешь? – спросил сочувственно.

– Да, – ответил Горбачев. – Но дело не в этом. Не могу согласиться с тем, что занял негосударственную позицию.

– Ты правильно поступил, не переживай, – успокоил его Генеральный секретарь. – Надо действительно добиваться, чтобы правительство больше занималось сельским хозяйством.

Твердая позиция молодого секретаря была вознаграждена: через два месяца Горбачева повысили в партийном звании.

Ему позвонил Суслов:

– Тут у нас разговор был. Предстоит Пленум ЦК. Есть намерение укрепить ваши позиции. Будем рекомендовать вас кандидатом в члены Политбюро.

27 ноября 1979 года, на пленуме, Горбачев поднялся еще на одну ступеньку в партийной иерархии. На этом не остановились – Суслов поддержал и избрание Горбачева в Политбюро, что через несколько лет открыло Михаилу Сергеевичу дорогу к власти.

Суслов и Бориса Николаевича Ельцина сделал самостоятельной фигурой. Секретарь Свердловского обкома по промышленности и строительству Ельцин приехал в Москву – на месячные курсы в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Его неожиданно вызвали на Старую площадь. Сначала с ним разговаривал секретарь ЦК по кадрам Капитонов, потом секретарь ЦК по промышленности, близкий к Брежневу Кириленко и, наконец, Суслов.

Никто ничего конкретно Ельцину не сказал. Его спрашивали, к нему присматривались. Это были смотрины. Только Суслов, фактически второй человек в партии, прояснил ситуацию, когда стал спрашивать, чувствует ли в себе Ельцин силы для самостоятельной работы, хорошо ли знает областную парторганизацию?

Первого секретаря обкома Якова Петровича Рябова переводили в Москву с большим повышением. И Ельцин понял, что он возглавит Свердловск. Его привезли в Кремль к Брежневу. Ельцин понравился Генеральному секретарю. 2 ноября 1976 года на пленуме Свердловского областного комитета Бориса Николаевича избрали первым секретарем обкома.

Часть пятая

Странная смерть. Заговор?

Генеральская трагедия

Неожиданная смерть одного из самых близких к Брежневу людей – первого заместителя председателя КГБ СССР генерала армии Семена Кузьмича Цвигуна – первое драматическое событие памятного 1982 года, когда жизнь страны переломилась. И сразу возникло имя Суслова…

Смерть первого зампреда КГБ наложила мрачный отпечаток на все происходившее в стране. Известно было об особых отношениях Цвигуна и Брежнева. Говорили, будто они женаты на сестрах. Семен Кузьмич считался одним из самых доверенных людей генсека.

Но о том, что именно приключилось с генералом армии в тот январский день, мало кто знал. Поползли слухи о самоубийстве. Но почему?

Утверждали, что причина – дочь генерального секретаря Галина Брежнева. Она была красивая, яркая, но семейная жизнь у нее не ладилась. Любовные похождения Галины Леонидовны, ее близкие отношения с некоторыми сомнительными персонажами активно обсуждались в ту пору в московском обществе. Чаще всего упоминалось имя Бориса Ивановича Буряца. Он был почти на двадцать лет моложе Галины. Буряцу называли «цыганом» – он пел в театре «Ромэн», хотя в реальности был из Молдавии. После знакомства с Галиной Леонидовной стал солистом Большого театра. Борис Буряца вел завидно веселый образ жизни и ездил на «мерседесе», что в те годы было большой редкостью. Мой друг, живший с ним в одном доме, рассказывал, что Буряца утром спускался вниз за газетами в белом халате и с попугаем на плече.

В 1982 году он получил тюремный срок по статье 154-й, часть 2 (спекуляция) Уголовного кодекса РСФСР. Считалось, что он причастен к краже бриллиантов у знаменитой дрессировщицы львов, народной артистки СССР, Героя Социалистического Труда Ирины Николаевны Бугримовой. Это было громкое преступление. Ее ограбили 30 декабря 1981 года, под Новый год. Вся артистическая Москва завидовала Бугримовой, обладательнице фантастической коллекции бриллиантов, оставшейся ей от родителей. 30 декабря она отправилась на праздничное предновогоднее представление. Вечером к ее дому подъехала машина. Вышли трое веселых мужчин, вытащили большую пушистую елку. Вахтеру объяснили, что привезли елку Бугримовой.

– Ее нет, – скучным голосом сказал вахтер.

Гости огорченно переглянулись, а потом сказали, что оставят елку возле двери:

– Будет Ирине Николаевне новогодний сюрприз.

Они вошли в дом и словно исчезли. Через час удивленный вахтер поднялся на этаж, где жила Бугримова, чтобы посмотреть, куда же делись гости. Пушистая елка действительно стояла возле двери, а гости исчезли. С некоторым опозданием вахтер сообразил, что они ушли через черный ход. Тут он увидел, что дверь в квартиру Бугримовой открыта. Вызвали милицию. Когда вернулась хозяйка, ее попросили осмотреть квартиру: не пропало ли чего? Она сразу увидела, что ее коллекция бриллиантов исчезла.

Следственная группа работала быстро, в число подозреваемых попал Борис Буряца. Его арестовали, но он успел попросить о помощи Галину Брежневу. Ее имя возникло в документах следствия.

Тогда говорили, будто следствие по делу об украденных бриллиантах и других аферах, в которых фигурировало имя Брежневой, курировал сам Цвигун. Ему стало ясно, что без допроса Галины Леонидовны не обойтись. Он собрал все материалы о ее сомнительных связях и отправился в ЦК КПСС, к второму секретарю ЦК Суслову. Выложил на стол все материалы и попросил разрешения на допрос дочери генсека. Михаил Андреевич пришел в бешенство и буквально выгнал из своего кабинета Цвигуна, запретив допрашивать дочь Генерального секретаря. Генерал пришел домой и застрелился. А Суслов так разнервничался, что его свалил инсульт. Его в бессознательном состоянии отвезли в спецбольницу, и кремлевская медицина не смогла его спасти…

Люди знающие прекрасно понимали: Комитет госбезопасности кражами не занимался, а Семен Кузьмич Цвигун уголовные расследования не курировал. Но слухи о Галине Леонидовне Брежневой обсуждались и в аппарате ЦК. Зять Суслова Леонид Сумароков рассказывал, как через три месяца после смерти Михаила Андреевича заглянул его бывший помощник Степан Петрович Гаврилов. Он поведал о намерении Брежнева встретиться с Сусловым 22 января 1982 года:

«Вопрос, по словам Гаврилова, касался семейных проблем Брежнева, связанных с его дочерью. Никто из других членов Политбюро не решался вести разговор на эту тему, но дело к тому времени было раскручено и получило широкую известность. О нем говорила буквально вся Москва. Утром 22 января Суслов должен был выйти из больницы, куда, по неожиданно упорному настоянию Чазова, лег на профилактическое обследование. Было намечено и известно в самом узком кругу, что еще одним человеком, который должен присутствовать на встрече, будет Цвигун, первый заместитель Андропова, доверенный человек Брежнева в КГБ. Встреча не состоялась».

Что же тогда происходило в реальности?

Любовные похождения Галины Брежневой, ее близкие отношения с сомнительными персонажами,