Святогора, наделенное особо глубокой архаикой, связано точными параллелями с древнеиранской мифологией. От этого древнерусского мифологического персонажа протягивается ниточка и к древнерусскому имени Святослав, и к южнобалтийским Святовиту/Свентовиту и Святополку/Свантеполку. О том же свидетельствует и имя Данслав, в котором сохранилась реликтовая основа дана/дан, распространившаяся по всему северу Западной Европы. Аналогичной динамикой распространения — с востока Европы в Азию и на запад Европы отмечена история теонима/антропонима Герман/Armin, родственного Яриле/Яровиту/Руевиту.

В этой главе будет показано, что такой же древностью отличается и имя Владимир, где и влад-, и мир- родились на несколько тысячелетий раньше готского именослова, поэтому если и говорить о заимствованиях, то они шли из древнерусского языка в готский, а не наоборот. На древних путях, которыми пришел к нам русский язык, возникали различные варианты чередований гласных, например, е/и, что видно из Ирина/Ерина или Иордань/Ердань.

Однако норманистам подобные рассуждения чужды, они живут догмой. Если Байер написал около 300 лет тому назад, что толкование «владетель мира… сомнительством безвестного происхождения запутано», то и до сегодняшнего дня норманисты со спокойной душой пытаются подмарать сведения Титмара Мерзебургского (между прочим, весьма ученого человека и носителя «германских» языков), понизив их до «народной этимологии», а самих носителей русского языка, к которому принадлежало имя Владимир, наделить забывчивостью относительно подлинного происхождения реликтовой (яснопонятно, древнегерманской) основы данного имени.

Из приведенного видно, что норманизм в целые триста лет ничего нового не выработал, а занимается неустанным перепевом на разные лады статьи Байера «О варягах», в свою очередь вобравшей в себя то, что за сто лет до Байера было придумано в Швеции в рамках мифологизированной историографии XVІ-XVІІ вв. Поэтому с одной стороны, норманисты констатируют, что такие имена, как Святослав, Ярополк, Владимир, зафиксированные в династийном именослове Рюриковичей с X в., впоследствии будут «полностью или частично воспроизводиться из поколение в поколение (это вместо Олофа, Эрика или Сверкера! — Л.Г.)», но не могут «сказать ничего определенного о том, каким образом эти имена впервые попали в княжеский обиход. Очевидно одно — это имена славянские, двусоставные, сходные как с теми, что носила славянская знать из окружения Рюриковичей во второй половине Х-ХІ вв., так и с теми именами, что использовались в правящих династиях других славянских стран»[554].

Оставим норманизм стоять в недоумении перед феноменом славянских имен в именослове Рюриковичей и обратимся сами к источникам, которые могут рассказать о распространении имени Владимир, а также — об именах известных лиц, состоящих из компонентов влад- и — мир/-мер. Рассмотрим прежде имена на влад-.

Имена правителей с компонентом влад-

Можно начать с именослова болгарских правителей в период Первого Болгарского царства. Старшего сына болгарского хана и князя Бориса (852–889) звали Владимир (889–893). Владимир, как известно, занял болгарский престол после ухода Бориса в монастырь в 889 г. Борис зарекомендовал себя как активный приверженец христианства. Он принял крещение в 864 г.

Сам византийский император Михаил III был его крёстным отцом, поэтому христианским именем Бориса стало имя Михаил. Владимир же стремился отстаивать языческие сакральные традиции, поэтому когда он получил ханскую власть, то стал активно выступать против христианства. По этой причине Борис на короткое время оставил монастырь, вернул себе трон с тем, чтобы передать его другому сыну Симеону, который и был провозглашён правителем Болгарии (893–927). Симеон прославил себя многими крупными деяниями и в частности, учреждением титула болгарского царя (919 г.). С этого времени болгарские правители стали называться царями, а прежде они титуловались ханами и князьями.

Обращает на себя внимание то, что имя Владимир в болгарском именослове не выступает в качестве этнической характеристики. Это имя существует в смешанной этнической среде — симбиозе тюркских протоболгар — потомков волжских булгар и балкано-славянских племён. В данном симбиозе политоним — Болгария — взят от пришельцев, а язык и другие феномены культуры — от местных славянских племён, что укладывается в рамки аналогичных процессов при образовании новых этнополитических организаций в истории других европейских стран.

Во многих работах я приводила мои наблюдения о том, как происходит рождение новой этнической общности: оно происходит от союза двух «родительских» организмов по определённой схеме, когда новая общность получает язык от одного «родителя» и имя — от другого, при этом один из «родителей» может быть «пришлым», тогда другой должен быть автохтоном, связанным с местной землёй. Это как бы формула этногенетического процесса, в рамках которого вопрос языка и вопрос имени — два наиважнейших вопроса, решаемые людьми при объединении в новую общность.

В качестве примеров по этому поводу я обычно привожу следующие общеизвестные факты. Италия согласно легенде, получила своё имя от царя пришлых сикулов (сицилийцев) Итала, а её латинский язык сохранил имя аборигенов — латинов; современная Франция получила имя от пришлых франков, но язык остался от автохтонной кельто-галльской традиции; в английской истории общий политоним объединённого королевства был унаследован от кельтской Британии, а язык — от пришлых германоязычных англосаксов и т. д. Кстати, помимо волжских булгар, на Балканы из Восточной Европы переселялись и индоевропейские народы. О. Н. Трубачев выделил на юге Восточной Европы прототип этнонима сербы, носители которого перенесли его на Балканы из Восточной Европы[555].

Таким образом, слияние двух разноплеменных систем в одну общность означает и слияние культурно-языковых ценностей, включая и ономастику, где все разряды имён, начиная от топонимов, связаны с прошлым каждой из общностей, именами древних божеств — оберегов, многими поколениями предков и прочими святынями, отражающими уровень общественного сознания и мировоззрение людей своего времени. В процессе рождения нового суперсоюза логично и создание объединённого династийного именослова. В древнем именослове болгарских ханов мы встречаем индоевропейские имена, такие, как Гостун (630–632), Телец (761/762–765), Маламир (831–836), и наконец, уже названное имя Владимир.

Материнские линии в болгарских династиях, особенно в ранние периоды, как правило, не указывались, но не будет большой смелостью предположить, что эти линии связывали правителей Болгарии с самыми разными этнополитическими образованиями. В бытность волжских болгар в Восточной Европе это были связи с носителями индоевропейских языков: древними русами и теми потомками ариев, которые не мигрировали в Азию. С переселением на Балканы — с балканскими славянскими политиями. В силу этого,