несколько слов, а Глеб ждал объяснений. Затем догадка к нему вернулась, он снова попытался от неё отмахнуться, даже головой качнул. И отчетливо произнес:

— Ты шутишь.

— Нет, — проговорила я тихо.

Он встал, прошелся по комнате. Я видела, насколько он напряжен.

— Дочь?

— Анюта, — выдохнула я. — Ей сейчас полтора года. Год и пять, если точнее.

— Почему… — Глеб повернулся ко мне. — Почему Юганов знает, а я нет?

— Потому что… — Я решила ответить честно. — Потому что я надеялась, что она дочь Андрея. Потому что ты уехал, потому что ты вцепился мне в горло, потому что я предательница, как ты решил. А у меня был муж, у меня семья, у меня вся жизнь в том городе. И я решила притвориться, что ничего не было, всего одной ночи не было, и беременна я от мужа. Оказалось, нет.

— Как оказалось?

— Иван Алексеевич… — проговорила я и замолкла.

Глеб стоял ко мне вполоборота, смотрел на большое окно, я видела, что он сжимает и разжимает кулак. Романов не на шутку занервничал от моих новостей.

— Глеб, — позвала я. — Я не пытаюсь на тебя давить. Я… прошу у тебя помощи. Я слышала разговор Юганова, он не собирается с тобой торговаться, он собирается бороться, мстить за сына, а использовать в качестве оружия, даже козыря, мою дочь, я не позволю. Это не честно. Я не знаю, что он сделать собирается. Огласить эту информацию на весь свет, как-то надавить на тебя, откупиться ли — мне всё равно. Моего ребенка в ваши разборки я вмешивать не дам. — Я сглотнула. — Я согласна сделать то, что ты просишь. Попытаться, по крайней мере. Но свои условия я озвучила. Я хочу растить свою дочь в покое. И не на глазах у человека, который расценивает её, как залог своих больших игр с тобой.

— Наташ.

Я подняла на него глаза. Как оказалось, Глеб уже некоторое время, во время моего монолога, на меня смотрит.

— Ты ведь не врешь мне?

— Я не вру, Глеб, — негромко проговорила я. — У тебя есть дочь.

Глава 15

Наше с Глебом прощание вышло скомканным. Мы не знали, как смотреть друг на друга, что ещё сказать друг другу, да и сказать Глебу, судя по всему, мне было нечего. Я по его глазам видела, что он не на шутку растерян. И все еще не верит, или пытается до конца не поверить, его сознание находит все новые и новые опровержения того, что он неожиданно оказался отцом. Наверное, позже у него появятся серьезные претензии ко мне — почему не нашла его, почему не сказала, но я не считала себя виноватой. Я сама пребывала в таком шоке и от своей беременности, и от родов, и от последующего результата теста ДНК, что думать ещё и о Глебе я просто не могла. И сейчас я прятала глаза от него, и что-то говорила, отвернувшись. Так и расстались.

Внизу меня встретили все те же молодые люди, посадили в ту же машину, и повезли обратно в Заволжск. На обратном пути уже мне не хотелось ни с кем разговаривать. Я смотрела в окно, и обдумывала нашу с Глебом встречу. Перебирала в уме каждое своё слово, вспоминала его реакцию, усмешки, взгляды в мою сторону. И ничего теплого от нашей встречи не находила. На душе было тяжело.

— Куда вас отвезти? — спросили меня, когда впереди замаячили первые заволжские дома. Я встрепенулась, вдруг испугалась и попросила высадить меня прямо здесь, на автобусной остановке.

— Дальше я доберусь сама, — пообещала я.

Оказывается, прошло довольно много времени. Из города я уезжала утром, а сейчас часы показывали начало четвертого. Понятно, что появляться на работе было бессмысленно, да и не к добру, только нарываться на расспросы и подозрительные взгляды.

Общественным транспортом я добралась до Вокзальной площади, необходимо было забрать свою машину, и отправиться в детский сад, забрать Нюту. Чуть пораньше, но ничего страшного я в этом не видела, как раз закончится полдник.

— А Нюты нет в группе, — развела руками воспитатель, увидев меня в дверях.

Я так и замерла, смотрела на неё непонимающе. Задала вполне резонный вопрос:

— Как это — нет?

— Так её папа забрал. Сразу после дневного сна.

Я в нервозности потерла друг о дружку кончики пальцев. А воспитатель, так, как я продолжала молчать, спросила:

— Он вас не предупредил?

— Забыл, наверное, — проговорила я негромко.

— Ну, вы не волнуйтесь, Наталья Сергеевна. Может, на самом деле, забыл.

Я растянула губы в вынужденной улыбке. А что я могла сказать? Сад был частным, оплачивал его мой муж, он является отцом моей дочери, и, конечно, никому из воспитателей не пришло в голову позвонить мне и сообщить, предупредить о желании Андрея забрать ребенка домой пораньше. В этом же не было ничего предосудительного. И мне сейчас надлежало улыбаться.

Я улыбалась. Если я озабоченно нахмурюсь или видимо напугаюсь, это без внимания не останется. А воспитатели сплошь женщины, женщины любопытные, а городок у нас, как известно, маленький. Все друг друга знают.

— Мы с Андреем плохо договорились, — посмеялась я вслух, поблагодарила за заботу о моем ребенке, вежливо попрощалась, и детский сад покинула. За дверью тут же полезла в сумку за телефоном. Ни одного пропущенного звонка не было, хотя, телефон я включила пару часов назад. Если бы захотел. Андрей бы дозвонился. Но он, по всей видимости, не хотел.

А если Андрей и его совсем не сицилийский «папа» уже в курсе того, где и с кем я провела этот день? Это плохо. Очень плохо.

Телефон у Андрея оказался отключен, что добавило паники в мою душу. Мне уже было не до мыслей о Глебе, я спешила к своей машине — и домой.

Андрей позвонил мне как раз в тот момент, когда я переступила порог квартиры и поняла, что ни мужа, ни дочери дома нет. Если бы в ту секунду, когда меня окончательно накрыл ужас, в моем кармане не завибрировал телефон, я бы, наверное, без сил съехала по стене