самих. Я предполагаю, что Скараманги слышали о нем, поскольку на протяжении многих лет он работал с итальянцами. Поэтому будь готов к его возвращению.

— А я думал, он уже проявил себя там, на балконе, — сказал Мэтью.

— О, — тихо рассмеялся Фэлл, — это сущая ерунда.

— Я тоже хочу заключить сделку, — поежился Мэтью. — Скажем… поперчить суп. Я собираюсь сказать Скарамангам, где, по моему мнению, находится зеркало.

— Конечно. И они потребуют, чтобы их привели туда, прежде чем они освободят остальных. И на случай, если это зеркало и вправду работает, в моем кармане лежит распятие. Знай, этот Левиафан может стать твоей погибелью, Мэтью, а тебе ведь есть, ради чего жить. У тебя вся жизнь впереди, твоя любимая ждет тебя.

Мэтью ощутил острую боль в сердце, но не мог позволить ей подорвать свою решимость. Он зашел слишком далеко.

— Если вы выберетесь с Хадсоном и Камиллой, вам надо будет ехать прямо к кораблю.

— О, так теперь ты хочешь спасти мою жизнь, хотя столько раз желал моей смерти? — горько усмехнулся Профессор.

— Я желал смерти не вам, — возразил Мэтью, — а ему.

Лошади неслись галопом, и усиливающийся штормовой ветер завывал вокруг кареты на пути мимо Мирано. Миновав последние виллы, Мэтью свернул на указанную дорогу, ведущую на юг, и вскоре увидел крышу внушительного особняка, освещенную фонарями и окруженную высокой стеной из грубого камня, которая, казалось, была покрыта битым стеклом. Мэтью остановил лошадей перед воротами из черного кованого железа. Сразу за воротами виднелась каменная сторожка.

Мэтью и Профессор спустились с сиденья кучера и подошли к воротам с черным ключом. Никого не было видно. Профессор протянул руку, чтобы коснуться ворот, и пред ними тут же возникли двое мужчин, вооруженных кремниевыми пистолетами. Оба были одеты во все черное.

— Cosa volete?[52] — спросил один из них.

— Говорите по-английски, — тут же сказал Мэтью, подняв черный ключ. Затем указал на себя и Профессора. — Мы англичане.

Очевидно, эти люди хорошо видели в темноте, потому что один из них протянул руку через ворота, взял ключ и осмотрел его. Он что-то сказал второму, и тот вошел в сторожку и быстро вернулся, неся с собой маленькую лампу, горевшую на слабом огне. Он поднес лампу, чтобы лучше рассмотреть ключ. Похоже, искал признаки подделки, которые мог заметить только знающий человек. В свете лампы Мэтью не узнал ни одного из этих людей. О том, сколько всего наемных охранников работает на Семейство Скорпиона, можно было только догадываться, но Мэтью очень надеялся не столкнуться хотя бы с Лоренцо, Пагани или человеком-волком.

Удостоверившись в подлинности черного ключа, охранники вернули его, отперли ворота и впустили гостей, все еще оставаясь настороже. Как только Фэлл прошел на территорию, ворота снова заперли. Один из охранников жестом велел Мэтью поднять руки и начал обыскивать его, похлопывая по рубашке и бриджам. Он нашел мешочек с золотыми монетами, расшнуровал его, осмотрел и вернул без видимого интереса. Когда Профессора обыскали, на свет подняли нож для вскрытия писем. Зная, что так будет, Фэлл предусмотрительно отер его от крови.

— Защита, — сказал Фэлл, но не вызвал у охранников никакой реакции. Нож ему возвращать не стали. Затем из кармана вытащили маленькое распятие.

Под пристальным взглядом охранника Фэлл демонстративно сложил руки в молитвенной позе.

— Вера, — сказал он.

Мужчина пожал плечами и вернул ему распятие. Можно сказать, вера была вознаграждена. Фэлл положил распятие обратно в карман. Охранники опустили пистолеты и пригласили вновь прибывших следовать по извилистой подъездной дорожке, посыпанной белым гравием, к вилле.

Приближаясь к дому, Мэтью заметил, что за ними следит еще один человек, вооруженный пистолетом и рапирой. Его он тоже не узнал. Похоже, в своем кругу Скараманги были довольно могущественны, но, очевидно, жили почти в монашеском заточении. С таким количеством охраны не составляло труда предположить, что на них совершалось множество покушений от лица других преступных организаций Италии. Как там было у Шекспира? Неспокойно лежит голова, носящая корону. Как это было похоже на правду. В случае Скарамангов любой злоумышленник, проникший на территорию дома, мог захотеть отрубить их неспокойные головы. Однако, судя по количеству охраны и тому, что вход сюда невозможен без черного ключа, который проходил тщательную проверку у ворот, к покушениям были готовы. От этого становилось еще страшнее, ведь любого недоброжелателя могло ждать нечто, еще более страшное, чем то, что Лупо сделал с Трователло.

Мэтью попытался не думать об этом.

Они поднялись по шести белым каменным ступеням, сопровождаемые молчаливым конвоем. Потянувшись к железному дверному молотку, Мэтью подумал, что еще сутки назад решил бы, что сходит с ума, если б узнал, что постучится в эту дверь. Впрочем, он и так считал себя сумасшедшим, просто это не умаляло его намерений.

Он постучал.

Через несколько секунд дверь открыла невысокая хрупкая пожилая женщина, одетая в бледно-фиолетовое платье, похожее на кафтан, с белым воротничком и белыми манжетами. Она стояла, бесстрастно взирая на посетителей.

Мэтью продолжал стоять молча, поэтому охранник нетерпеливо сказал:

— Signore, la sua chiave!

— По-английски, пожалуйста, — попросил Мэтью, сбитый с толку этими словами.

— Он говорит, чтобы вы показали свой ключ, — ответила женщина по-английски с сильным итальянским акцентом.

— О! Да, конечно! — Он снова достал ключ. — Мэтью Корбетт и Профессор Фэлл пришли, чтобы увидеть…

Но женщина не дослушала и жестом пригласила их войти. Как только они переступили порог, дверь закрылась. В вестибюль с мраморным полом вошел еще один мужчина с ястребиным носом и пучком рыжевато-каштановых волос на макушке. В его кобуре покоился пистолет. Женщина что-то сказала ему, он кивнул и удалился.

— Пойдемте, — сказала она Мэтью и Профессору.

Их провели через несколько больших освещенных свечами богато украшенных помещений в комнату с окнами, книжными полками, ковром золотистых оттенков и плиткой на полу, а также диваном и креслами, расставленными вокруг маленького квадратного темно-коричневого стола.

— Ждите, — сказала женщина. Примерно через две секунды после ее ухода в комнату ворвался Марс Скараманга, а за ним следовал тот самый мужчина с пучком. Вид у Марса был растрепанный, рубашка задралась. В руке он держал серый пиджак с декоративной синей каймой. На посетителей он смотрел так, словно видел перед собой величайшую из диковинок. Похоже, он был так взволнован визитом, что даже не дал себе труда как следует одеться.

Марс