телевизоре, и все парни поворачиваются ко мне.

– Это она? – спрашивает Тейтерс.

Я переворачиваю телефон и смотрю на экран. При виде имени Винни сердце в груди замирает.

– Это она, – отвечаю я.

– Господи! – кричит Тейтерс, разводя руки и тем самым побуждая всех успокоиться. – Тихо. ТИХО! Это она, вашу мать, всем держать себя в руках!

– Идиот, ты единственный, кто орет, – замечает Хорнсби, а затем говорит мне: – Читай вслух.

– Пожалуйста, Господи, читай скорее, – просит Тейтерс, явно слишком проникшись ситуацией.

Я снимаю блокировку с телефона и дрожащим пальцем открываю сообщение от Винни.

– «Привет, Пэйси. Я благополучно добралась до дома, спасибо, что спросил. И не нужно извиняться, мы сказали то, что сказали».

– Оу, мы ожидали другого ответа, – морщится Хорнсби.

– Меня сейчас вырвет, – говорит Поузи, затем встает и начинает вышагивать по комнате. – Что мы на это ответим?

И опять мы все смотрим на Холмса, на что мой друг закатывает глаза и протягивает руку. Вкладываю телефон ему в ладонь, и мы все раскачиваемся вперед-назад, пока он набирает ответ.

Возможно, мне стоило самому придумать текст, но, господи, сейчас я в одной лодке с Поузи, – мне кажется, меня стошнит от беспокойства, так сильно мне хочется вернуть ее. Обратно заполучить свою девочку.

Винни

– Что здесь происходит? – Кэтрин заходит в гостиную, в то время как мы с Максом пальцами достаем остатки арахисового масла прямо из банки. – Фу, отвратительно, не надо использовать пальцы вместо ложек. – Она проходит мимо, и мы с Максом переглядываемся, планируя снова засунуть пальцы в банку, как вдруг к нашим шеям прилетает мокрое полотенце. – Приведите себя в порядок. – Кэтрин вырывает банку из рук Макса и уходит.

– Почему она нас так ненавидит? – шепотом спрашиваю у Макса.

– Она ненавидит жизнь в целом, и эта ненависть касается в том числе и нас.

Бип.

Мы оба смотрит на мой телефон.

– Он ответил тебе, – шепчет Макс, вытирая пальцы. – О боже! – уже громче. – Он прислал ответ! – Макс трясет меня за плечо, указывая пальцем на экран. – Читай его, скорее.

Вытираю пальцы, а затем нерешительно открываю сообщение и читаю текст вслух.

– «Ты не заслуживаешь слов, которые я тебе сказал, и вообще того, как поступил. Мной управляла ревность, я боялся потерять тебя. Тогда еще не понимал, что своим поведением сам отталкиваю тебя. Хочу, чтобы ты знала, я очень сильно сожалею о своем поступке».

Макс откидывается на спинку кресла и делает глубокий вдох.

– Знаешь, обычно мужчины не признают свою неправоту. А Пэйси отбрасывает гордыню и дает понять, что был не прав. Признай, это не пустяк.

– Я понимаю, – глядя на текст, говорю я. – Джош бы никогда так не сделал. Даже когда он извинялся, сомневаюсь, что до конца понимал, за что именно извиняется.

– Но не Пэйси. – Макс качает головой. – Этот парень признает, что он сильно напортачил.

Так и есть. Потому что, даже когда Джош недавно просил прощения за то, как обошелся со мной, он ясно сказал, что больше всего сожалеет, что меня не было рядом, когда он мог бы воспользоваться моей помощью.

Макс опять пихает меня.

– Пиши ответ.

– Да, наверное, надо ответить, как считаешь?

– Ты определенно должна ответить.

Пэйси

– Видел недавний рилс Джейсона Орсона? – спрашивает Поузи. – Он сделал «Упругие булки», и его задница как стена из кирпича. Потом он обрадовался и стал трахать пол. Я чуть не обмочился от смеха.

– А что такое «Упругие булки»? – спрашивает Холмс.

– Ложишься на живот, а другой человек катит штангу, на которую навешано по десять килограмм с каждой стороны, по твоим ногам, чтобы посмотреть, удастся ли твоей заднице остановить такой вес. Если да, значит булки что надо, если нет… еще больше приседаний, – объясняет Поузи.

– Идиотизм, – фыркает Холмс.

– Потому что твоей заднице далеко до ореха, – отвечает Поузи.

– Орсона никому не переплюнуть, – подключается Тейтерс. – Никогда не видел такой крутой задницы.

– И он гордится ею, – добавляет Хорнсби. – Не раз видел, как в интервью он выражает благодарность собственным ягодицам за бесценную помощь в игре.

– И я его понимаю, – произношу я, и вдруг мой телефон издает сигнал.

– Тишина в доме! – кричит Тейтерс, снова выключая звук на телевизоре.

Я хватаю телефон, вижу имя Винни и объявляю:

– Это от нее.

– Ура! – радуется Хорнсби. – Что она пишет?

Страшась ее реакции, неуверенно открываю сообщение, а затем читаю его вслух.

– «Пэйси, очень ценю твои извинения. Твои слова много для меня значат». – Смотрю на парней. – И все. Это все, что она написала. Черт, и что теперь мне делать?

Довольно улыбаясь, Хорнсби кладет ноги на мой журнальный столик и скрещивает руки на затылке.

– Линия связи открыта. А теперь… пора охмурять. Напиши ее другу и узнай домашний адрес. Завтра начнем наступать по всем фронтам.

– Даже не представляю, что это значит.

– Поверь, скоро поймешь.

Глава 27

Винни

– Что делаешь? – интересуется Макс, садясь рядом со мной за обеденный стол.

– Прохожу опрос.

– Какой опрос?

Я откидываюсь на спинку стула.

– Про работу.

Макс тяжело вздыхает.

– Зачем ты занимаешься такой ерундой? Ты ведь понимаешь, что не узнаешь ответ на интересующий тебя вопрос.

– И что именно я хочу узнать?

Он барабанит пальцами по столу.

– Хочешь получить конкретный ответ на вопрос о том, что тебе делать, и в итоге тебе предложат множество вариантов. Но ты сама знаешь, чем тебе надо заниматься.

Раздается звонок в дверь.

– Я открою, – говорит Кэтрин, торопливо спускаясь по лестнице, у нее в руке телефон, скорее всего, она проверяет встроенную в звонок камеру.

– И чем именно?

– Детьми, ты ведь любишь читать им, проводить с ними время. Так что ответ прост.

– Кто тебя послал? – кричит Кэтрин.

Мы с Максом вытягиваем шеи и видим бедного курьера, который пытается вручить коробку.

– Точно не знаю, мне просто сказали доставить это по вашему адресу.

Кэтрин отпихивает коробку.

– Считаешь меня дурой? Я знаю, что там бомба, так что убирайся прочь с этой тикающей штуковиной.

– Господи, – бормочет Макс, затем встает и идет к двери. Он отодвигает Кэтрин и забирает посылку. – Прошу прощения за свою подругу, она пьяна. Извините за этот бред.

– Я не…

Макс захлопывает дверь и вместо того, чтобы обратиться к Кэтрин, несет коробку к столу и вручает ее мне.

– На этом парне не было специальной униформы, – быстро шагая по коридору, рассуждает Кэтрин. – Обычно курьеры всегда одеты в форму с